Доордынский период представлен двумя временными срезами: хазарским (салтово-маяцким) и постсалтовским. Известно, что вся тер. совр. Курской обл. входила в состав Хазарского каганата. В нескольких р-нах региона найдено немало артефактов, относимых к салтово-маяцкой культуре, а также ряд могильников, относимых к этой же культуре, в т. ч. к ее локальным вариантам (городище «Гора Ивана Рыльского» в г. Рыльске, Лебяжинский могильник в Курском р-не и др.). По мнению виднейшего хазароведа М. И. Артамонова, освоение славянами освобожденной от булгар-кутригуров лесостепной полосы Днепровского Левобережья происходило именно под защитой хазар. Расположенное на месте г. Рыльска укрепленное поселение контролировало стратегически важный р-н соединения торговых магистралей, эксплуатировавшихся и позднее, и входил в ту же цепь укреплений, что и Супрутское городище (см. История ислама в Тульской обл.), Чернигов и Киев. В свете посл. исследований территориально близких регионов Украины уже в период IX–X вв. отмечается наличие крупных хазарских городов с мус. булгарским и аланским населением (см. Распространение ислама в городских центрах зап. части Хазарского каганата), доминирующем носителе салтово-маяцкой культуры на всех прилегающих землях. Возможное проникновение мусульман севернее нынешней российско-украинской границы подтверждается отдельными артефактами мус. происхождения, найденными на тер. Супрутского городища.

Постсалтовское торговое влияние, уже неразрывно связанное с исламом, фиксируется в разл. кладах, найденных в Курской обл. Самым крупным из них является Жидеевский клад (Железногорский р-н), содержащий 320 дирхемов, в т. ч. один отпечатанный в Суваре (Волжская Булгария) в 341 г. х. Присутствие этой монеты и зооморфных мотивов в местных серебряных изделиях, найденных в кладе, указывает на торговые связи северян с Поволжьем (см. торговый путь из Булгара в Киев). По мнению археологов, для производства всех серебряных и билоновых изделий, изготовленных в этот период в Посеймье, использовалось именно серебро арабского и булгарского происхождения.

Золотоордынский период И. и. характеризуется наличием крупных городских центров (Бесединский, Гочевский археологические комплексы) и особого администр.-политич. образования кон. XIII – кон. XIV вв. – Курской тьмы. В силу того что основные источники по И. и. – русские летописи – характеризуют правление Золотой Орды на этих тер. исключительно в негативном свете, исследователю трудно дать объективную оценку даже таким явлениям, как основание в кон. XIII в. новых крупных процветающих торгово-ремесленных центров – Ахматовых слобод. Хотя баскак Ахмат, возможно, пытался создать на тер. совр. Курской обл. «города по примеру быстро возникавших на пустом месте золотоордынских городов» (М. Полубояринова), это событие в историографии до сих пор трактуется как «грабительская политика» монголо-татар.

В кон. XIV в. тер. нынешней Курской обл. вошла в состав вел. княж-ва Литовского (ВКЛ), однако ордынское влияние в ней по-прежнему было велико, о чем свидетельствует устоявшаяся монетно-денежная система (см. Ордынские монетные клады на юго-востоке ВКЛ в кон. XIV – XV вв.). Часть многочисленных выходцев из Орды основала в составе ВКЛ автономное политич. образование – Яголдаеву тьму, просуществовавшую с 1-й пол. XV в. (или даже с кон. XIV в.) до нач. XVI вв. Администр. центр этой автономии, т. н. «Еголдаево городище», известен по документам кон. XVI – XVII вв., но археологически не изучен до сих пор.

Между постордынским периодом и XIX в. сведения о присутствии мусульман в регионе ограничиваются информацией о несении военной службы многочисленными отрядами служилых татар в пограничных гарнизонах. При этом следует отметить крайне слабую разработанность данной темы в российской историографии. Украинная служба татар в кон. XV – XVI в. зафиксирована для всех соседних регионов. Известен факт отправки в 1676 г. контингента симбирских служивых татар в г. Рыльск для участия в Русско-турецкой военной кампании; среди командированных мурз и татар – Агишевы, Байсеитовы, Биговатовы, Бурлуковы, Кичкиновы, Мустафины, Семенеевы, Урусовы, Хозины.

В XIX в. в Курске проживали отдельные ссыльные с Кавказа, в частности ссыльные азербайджанские правители (1819–24). Краткосрочно здесь останавливался плененный имам Шамиль (19.09.1859 г. в Курске и в декабре 1868 г. – в имениях А. И. Барятинского под Рыльском и под Льговом). Постоянное проживание мусульман в Курске документально зафиксировано для 1865 г., когда здесь были отмечены 28 татар – по большей части нижние чины в кавалерии и частично в пехоте, а также 4 черкеса, присланные на жительство.

Судя по известным на сегодня документам, о сложении в Курске стабильной мус. общины можно с уверенностью говорить для 1890-х гг. Членов этой общины характеризует постоянное проживание в данном городе и возникшая у них необходимость официального оформления своей религиозной деятельности. 26.04.1891 г. домовладелец из Ямской слободы Аббас Ханбеков подал прошение губернатору о разрешении провести коллективную молитву по случаю праздника Ураза-байрам в помещении Дворянского собрания. В 1894 г. в результате ходатайства и.о. муллы Курской губ. о «бесплатном отводе места под кладбище проживающих и умирающих в Курске магометан» образовалось Татарское кладбище.

По переписи 1897 г., в Курской губ. насчитывалось мусульман 413 мужчин и 28 женщин (0,02% населения губернии). Они проживали компактно в 4–5 местах города: прежде всего Ямской слободе (очевидно, касимовские татары с родом деятельности «служащие буфета, мелкие торговцы»), по ул. Семеновской, Кондыревской, Почтовой и Золотой (вероятно, в основном нижегородские татары, с родом деятельности «старьевщики, мелкие торговцы, домохозяева»). Социальный статус курских мусульман был различен; основной движущей силой общины являлся более независимый в финансовом плане выходец из Касимовского уезда Рязанской губ. Аббас Ханбеков – владелец гостиницы «Петроградской» в доме Лавровой на ул. Херсонской (Дзержинского), 1. В его доме происходили коллективные намазы. Кроме собств. российских мусульман, в губернии проживали и единичные представители мус. гос-в: Турции, Персии. К этому времени здесь появляются постоянные муллы. В нач. ХХ в. им был мулла Баторбаев

В нач. ХХ в. в ходе социально-политич. процессов, происходящих в стране, резко увеличивается и активность мусульман. Заметно вырастает мобильность мус. общины, повышаются требования к имамам, которые приглашаются со стороны. Возможно, именно с этим связано приглашение имамом в 1914 г. Камалетдина Басырова. Кроме того, это могло быть связано с весьма возросшим числом мусульман в городе, где разместились воинские контингенты в связи с началом I мировой войны. Военные действия велись в Польше и на Украине, в Галиции, на запад перебрасывались войска, в которых было немало мусульман. Местные мусульмане также являлись религиозными деятелями, но пока на вторых ролях: Белялетдин Салахетдинов (уроженец с. Овечий Овраг ныне Нижегородской обл.) значится муэдзином, Бедретдин Калимуллин – «служителем культа».

Посл. этап усиления мус. активности в регионе (не считая современности) начался с революций 1917 г. Сов. власть в начале своем заигрывала с мусульманами. С этим периодом связана волна легитимизации мус. городских общин, а также строительства мечетей и молитвенных домов; не обошел стороной этот процесс и Курск. Еще 19.05.1921 г. члены мус. общины Курска, пока даже не имевшие юридического оформления в виде организации, заключили договор с Курским губернским Советом рабочих и крестьянских депутатов о «бессрочном и бесплатном пользовании находящегося в Курске по Семеновской ул. молитвенного дома с богослужебными предметами... исключительно для религиозных потребностей». Предположительно, это здание использовалось в качестве мусалли и до революции, а именно с момента появления здесь официального губернского имама (1914 г.). В мае 1923 г. было зарегистрировано Магометанское религиозное общество Курска во главе с председателем Абдулло Ханбековым, членами приходского совета Б. Салахетдиновым и Б. Калимуллиным и секретарем Саляхетдином Жаббаровым (уроженец с. Ендовищи ныне Нижегородской обл.). Б. Калимуллин и Б. Салахетдинов, значащиеся в одном из документов «служителями культа Магометанского религиозного общества», были зарегистрированы по одному адресу: ул. Семеновская, 27 – очевидно, это искомый адрес молитвенного дома.

Точная дата ликвидации Магометанского общества неизвестна, однако религиозная жизнь мусульман в Куске не прерывалась на протяжении всего сов. времени. Первым неофициальным муллой до 1942 г. являлся Б. Саляхетдинов, с сер. 1940-х гг. до 1954 г. – С. Жаббаров. После его смерти значительно расширившуюся количественно мус. общину Курской обл. (в 1930-е гг. сюда в массовом порядке бежали от раскулачивания выходцы из ряда сел Нижегородской обл., прежде всего с. Ендовищи) возглавил Сафа Юсиф-улы (1890–1983). После смерти знатоков ислама из числа мужчин религиозные обряды проводила Хадича Якуп-мулла-кызы; др. видной активисткой общины в поздние сов. годы являлась Аджар Бешарова, которая была инициатором создания МРОМ «Аль-Рахмат».