Московская мусульманская община в историческом срезе действовала наряду с общинами протестантов (немцев), католиков (поляков, французов), иудеев, а также армян, грузин, ассирийцев и других немногочисленных этнических и конфессиональных меньшинств, сохранявших на протяжении длительного времени в условиях подавляющего иноэтнического окружения свои национально-культурные и религиозные особенности. Отличительной чертой именно этой общины было то, что она продолжила историческую линию утративших некогда лидирующее положение своих предков – выходцев из Золотой Орды и постордынских государств.

Историческое начало мусульманской общины Москвы восходит, очевидно, ко времени существования Золотой Орды, хотя имеются доказательства проникновения отдельных сторон исламской цивилизации на эти земли еще до XII в. В XIV в. внутри Кремля отмечено наличие Ханского двора – резиденции послов, баскаков и прочих представителей ханов Золотой Орды; примерно в тот же период происходит и процесс исламизации этого государства и его населения. Хотя с достоверностью утверждать о тождестве ордынской резиденции и начале мусульманской общины Москвы для XIV в. невозможно, упоминание Ханского двора в Кремле во второй половине XV в. (когда исламизация ордынцев, безусловно, в основном, уже состоялась) дает основание предполагать, что именно этот центр концентрации выходцев из Золотой Орды послужил основой будущей общины.

Золотая Орда – если ассоциировать ее, как это принято в русской историографии, прежде всего с ее столицей Сараем – выступала в качестве лишь одного из источников пополнения исследуемой общины. Не менее важным и даже, возможно, гораздо более значимым источником служила Мещера (Мещерия, или же Мещерский Юрт) – полуавтономное государственное образование, наиболее близлежащая к Московии мусульманская земля. Предки мещеряков-мишарей приняли ислам одновременно с булгарами; впоследствии Мещера вошла в состав Золотой Орды в качестве одного из ее улусов. Мещера не просто была ближе к Москве: город фактически расположился на землях этого региона. Естественное пополнение в XIV–XVI вв. мусульманской общины Москвы шло в первую очередь за счет именно близлежащих мусульманских земель – Касимова, Кадома, Темникова, Нижегородчины. Мещера сыграла, пожалуй, гораздо более важную роль в становлении изучаемой общины, по сравнению с Ордой, однако история самого этого региона мало изучена и полна спорных и неясных моментов – возможно, порожденных той же причиной, что и «темные пятна» в истории московских мусульман: неприятием исламского фактора в русских источниках, нежеланием акцентировать внимание на мусульманской составляющей в самом сердце «исконно русских земель» Центральной России в исторической науке.

В целом, московские мусульмане в течение многих столетий прочно ассоциировались с поволжско-окскими татарами, несмотря на наличие в Москве представителей др. этнических групп: ногаев, крымских татар, узбеков и таджиков, турок, черкесов, а также шиитов: иранцев и азербайджанцев. В XV–XVI вв. поселения выходцев из мусульманских регионов дали начало таким известным слободам и урочищам Москвы, как Ордынцы, Старые Толмачи, Толмацкая слобода, Татарская слобода. Возможно, что сконцентрированные на юго-востоке Замоскворечья такие ремесленные и черные слободы, как Кожевники, Кузнецы, Монетчики, Конюхи, Болвановка, также развивались под воздействием торгово-экономических взаимоотношений с мусульманами, приезжавшими в Москву и нередко поселявшимися здесь; во всяком случае непосредственное влияние мусульман – выходцев из Золотой Орды и постордынских государств обнаруживается в таких социально-экономических явлениях города и Московского государства, как монетно-денежная система и торговля лошадьми и их обслуживание (см.: Конный базар за Земляным городом и коневодство в Москве). Вышеуказанные слободы и местности находились в тесной взаимосвязи с посольствами постордынских государств: Ногайским, Крымским, Касимовским, Казанским посольскими дворами.

В XVII в. наиболее значимыми центрами концентрации московских мусульман выступают только три точки из всех вышеперечисленных (Касимовский и Крымский дворы и Татарская слобода), поскольку все остальные к тому времени исчезли или пришли в упадок, в основном, вследствие ассимиляции его населения в русской среде. К XVIII в. свою самобытность сохранили только жители Татарской слободы, которые и пронесли сквозь века историческую преемственность московской мусульманской общины относительно ее истоков.

53. Мусульманская община Москвы в годы советской власти. 1917 год стал временем начала совершенно нового периода в жизни мусульман России. Еще 7 мая в Москве состоялся I Всероссийский съезд мусульман, в работе которого активное участие приняли будущие лидеры национальных движений мусульманских народов: Гаяз Исхаки, Ахмед-Заки Валиди, Али-Мардан Топчибашев, Ахмед Цаликов, Мустафа Чокаев и др. 28 августа на Всероссийском государственном совещании, также проходившем в Москве, представитель мусульман А.-М. Топчибашев выступил с речью о проблемах российских последователей ислама и заявил о том, что мусульмане настаивают на федеративном устройстве России. В дальнейшем, когда Москва стала столицей молодой советской республики, в нее не раз приезжали представители различных мусульманских партий и движений. Вместе с тем, учитывая ухудшение условий жизни в Москве, наступившее в годы Гражданской войны, многие мусульмане уехали в сельскую местность, включая даже имама Исторической мечети А. Шамсутдинова (имам в 1913–36 гг.), хотя обе московские мечети продолжали функционировать, главным образом при поддержке богатых единоверцев – касимовских купцов Карамышевых и бухарского купца Файзуллы Ходжаева.

Российское общество оказалось расколото, и этот раскол не обошел стороной мусульман, хотя здесь неуместно говорить о разделении на «красных» и «белых». Среди мусульман было немало сторонников «красной» идеи, учитывая, что большевики пообещали им равноправие и в первые годы советской власти по призыву Ленина старались проявлять «максимум доброжелательности к мусульманам». Часть мусульман также связывала с большевиками надежды на восстановление Халифата.

«Кто поможет, кто явится освобождать Турцию, Стамбул, священную эту землю от власти англичан? Кроме советского правительства, другого правительства сейчас не видно. От Советов этого ждут, и они, оправдывая ожидания, приступили к осуществлению намерения вырвать весь Восток из лап англичан. Мусульмане должны оказать помощь Советам в этом стремлении. В этом деле нужно быть вместе с Советами», – говорил на пятничной проповеди 30. 06. 1920 г. в мечети в Выползовом пер. (см.: Соборная мечеть) муфтий Г. Баруди. На это надеялись и мусульманские деятели из-за рубежа, приезжавшие в Москву в надежде заручиться поддержкой большевиков. В 1919 г. Москву посетили члены Индийского национального конгресса Мухаммад Баракатулла и Абдур-Раб Барг, которые вели с В. И. Лениным переговоры о сотрудничестве в деле освобождения Индии от власти англичан. Конечно, это было проявлением политической наивности, от которой их попытался избавить Ахмет-Заки Валиди, заявивший: «Это иллюзия; объединять Коран и ислам с коммунизмом всего-навсего грех. Раз уж вы разговариваете с Советами, не путайте сюда религию. Говорите, что вы хотите развить гражданское политическое освободительное движение».

В годы Гражданской войны работой Исторической мечети в отсутствие имама руководил муэдзин Мухаммет-Карим Агеев (см.: Агеевы), а в Соборной мечети служили два имама – А.-В. Фаттахетдинов (1914–28 гг.) и Г. Сулеймани (1929–30 гг.). В кон. 1920‑х гг. при покровительстве имама А. Шамсутдинова при Исторической мечети вел уроки ислама Муса Бигеев. Жизнь мусульманской общины Москвы в 1920-е гг. характеризуется двумя тенденциями. С одной стороны, в феврале 1923 г. был опубликован декрет Совета народных комиссаров «О регистрации религиозных обществ» (дополненный инструкцией НКВД от апреля 1923 г., особым распоряжением НКВД от декабря 1923 г. и инструкцией НКВД и Наркомпроса 46/72/цс от 1925 г., где говорилось, что преподавание основ ислама может проводиться только в мечетях и только для лиц старше 14 лет), после чего все формы религиозной жизни мусульман оказались под контролем советского государства и ислам стал активно вытесняться на обочину общественной жизни. Верующие, открыто заявлявшие о своей религиозной принадлежности, становились в лучшем случае маргиналами в обществе. С др. стороны, в Москву в поисках лучшей доли прибывало все большее число этнических мусульман, что отразилось на значительном увеличении численности мусульманской общины.

В апреле 1936 г. первой жертвой раскручивающегося маховика массовых репрессий стал имам А. Шамсутдинов, арестованный с женой по ««делу о заговоре руководителей ЦДУМ» (см.: К. Тарджемани); через год по этому же делу были репрессированы имам Соборной мечети в 1930–36 гг. Муса Вахитов и его предшественник Г. Сулеймани. Одним из немногих очагов национальной культуры, неразрывно связанной с исламом, оставался Дом Асадуллаева, именовавшийся Татарским клубом им. Х. Ямашева. Подавляющее большинство мусульман, проживавших в те годы в Москве, составляли татары, так что в этом центре всегда было многолюдно. Однако и там старая дореволюционная культура уступала место новой, социалистической. В 1936 г. была закрыта мечеть на Бол. Татарской ул.; Соборная мечеть, возглавляемая в 1936–53 гг. Х. Насретдиновым, надолго стала единственным мусульманским храмом не только для Москвы и Московской обл., но и для огромного пространства в европейской части СССР.

Отношение советской власти к религии изменилось лишь в ходе Великой Отечественной войны. В те годы мусульманская община Москвы значительно уменьшилась: мужчины были призваны в армию, женщины также привлекались на оборонные работы, зачастую вдалеке от дома. Несмотря на многочисленные лишения и трудности военного периода, мусульмане Москвы принимали участие в сборе средств на постройку танковой колонны, за что были удостоены благодарственной телеграммы от И. В. Сталина.

В мае 1944 г. по образцу созданного в 1943 г. Совета по делам православной церкви в качестве своеобразного дополнения к нему был образован Совет по делам религиозных культов (СДРК) при СНК СССР во главе с полковником Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ) И. В. Полянским, который еще в 1920-е гг. занимался контролем за деятельностью религиозных организаций.

При совнаркомах союзных и автономных республик и при обл(край)исполкомах был создан аппарат уполномоченных СДРК. Центральные учреждения и ведомства СССР обязывались предварительно согласовывать с ним все проводимые ими мероприятия по вопросам, относящимся к религиозным культам.

Одним из первых дел СДРК в отношении мусульманского культа стала организация паломничества в Мекку 6 мусульман: 4 человек из Узбекской ССР, по одному – из Таджикской ССР и Казахской ССР. В докладной записке председателя СДРК Полянского под грифом «секретно» от 04. 09. 1944 г. отмечалось: «Этот факт будет знаменовать существующую в СССР свободу религий».

В 1945 г. в Москве впервые с 1920-х гг. была издана для мусульман книга религиозного содержания «Ислам дине», написанная тогдашним муфтием ДУМЕС Г. Расули. Однако через несколько лет после окончания войны антирелигиозный курс властей снова усиливается. После 1953 г., когда находившийся у власти Н. С. Хрущев повел новое наступление на религию, имамам Соборной мечети И. Рахматуллину (1953–54 гг.) и И. Муштари (1954–56 гг.) пришлось испытать на себе все перипетии изменения генерального курса партии в отношении к религии. На них оказывается сильнейший прессинг уполномоченных СДРК, которые буквально «под микроскопом» наблюдали повседневную жизнь мусульманской общины, разрешая или запрещая любые мелочи в жизни мечети. Имама И. Муштари заставляли не только принимать иностранные делегации, но и заниматься не свойственными делами, напр., бороться с нищими, собиравшимися у мечети и «использовавшими чувства советских людей, чтобы иметь легкий заработок» (из документа ГА РФ). В этот период неформальным лидером прихода являлся муэдзин Ш. Салямов (нач. 1930-х – 1965 г., с перерывом на годы войны). В 1956 г. на должность имама-хатыба мечети назначается К. Салихов, до этого бывший имамом мечети «Марджани» в Казани. Он проработал на этой должности до самой смерти в 1963 г. и смог навести порядок как в кадровой сфере, так и во взаимоотношениях с властями. В 1956–63 гг. вторым имамом являлся А. Мустафин (с 1964 по 1986 г. – первый имам-хатыб). С 1963 г. имамом, а с 1964 г. имамом-хатыбом был Р. Басыров.

Мечеть в те годы выполняла представительские функции, демонстрируя зарубежным гостям из мусульманских стран торжество «свободы совести в стране победившего социализма». Ее в разные годы посещали прибывавшие в СССР с официальными визитами президент Индонезии Сукарно (1956), наследный принц Йемена Сайф аль-Ислам Мухаммад аль-Бадр (1956), президент Египта Г. Абдель-Насер (1958), лидер Ливийской джамахирии М. Каддафи (1969) и др. многочисленные делегации из развивающихся стран, где преобладает мусульманское население, участники Международного фестиваля молодежи и студентов из мусульманских стран (1957). С 1955 г. имамы Соборной мечети стали выезжать за границу на международные мероприятия с участием религиозных деятелей.

В 1974 г. после кончины муфтия ДУМЕС Ш. Хиялетдинова московский имам А. Мустафин исполнял обязанности муфтия вплоть до назначения на этот пост в 1975 г. А.-Б. Исаева. Все эти годы религиозная жизнь протекала на задворках советского общества; для этого периода характерна замена ислама как образа жизни религиозной обрядностью. Верующие заботились о том, чтобы по возможности никто из окружающих – коллег по работе, соседей и даже родственников – не знал, что человек верит в Бога, посещает мечеть. Фактов религиозного диссидентства среди мусульман Москвы за это время не отмечается.

В 1977 г. в Москве прошла международная конференция «Религиозные деятели за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами», в которой приняли участие делегации из 107 стран мира, в т. ч. и из мусульманских. Для них в московской Соборной мечети был организован специальный прием. Жизнь московского мусульманского прихода полностью контролировалась в те годы уполномоченными Совета по делам религий (единый орган по контролю за религиозными организациями, образован в 1965 г. после объединения Совета по делам православной церкви и СДРК). Они решали все, вплоть до того, можно ли размещать женский зал на 2-м этаже мечети или провести праздничное богослужение во дворе мечети, разрешено ли установить микрофон с репродуктором для подвального помещения мечети; нужно ли покрывать позолотой купола мечети (это не было разрешено); сколько автомашин должно быть у религиозного общества мусульман Москвы и т. д. О том, какова была жизнь мусульман в те годы, говорит и тот факт, что возведение весной 1980 г. на Даниловском мусульманском кладбище кирпичного помещения для обмывания покойников происходило в режиме конфликта с местными властями, и завхоз мечети считал постройку этого помещения чуть ли не главным достижением московских мусульман за все годы существования общины при советской власти.

К разряду несомненных достижений столичных мусульман можно отнести сохранение Соборной мечети, которую в рамках подготовки к московской Олимпиаде 1980 г. некоторые партийные функционеры призывали снести, чтобы она не портила облик «образцового коммунистического города». Однако в сентябре того же года жизнь московских мусульман омрачилась страшной трагедией – хорошо организованным убийством председателя «двадцатки» мечети Валитова Абдулкадыра, который и возглавлял протестное движение в вопросе предполагаемого сноса мечети. Обстоятельства его гибели до конца неизвестны. Те, кто с ним работал и знал его, до сих пор отказываются обсуждать этот вопрос и сообщать подробности уголовного дела (велось сотрудниками КГБ), которое со временем обросло нелепыми слухами и не менее грязными домыслами, не имеющими ничего общего с истинными обстоятельствами дела.

К нач. 1980-х гг. относится возникновение в Москве группы молодых мусульман, которые не были удовлетворены позицией, занимаемой официальными исламскими структурами по отношению к правящему режиму и, сервильностью официальных имамов. Они вошли в контакт с иностранными студентами-мусульманами, значительное число которых обучались в советских вузах и посещали Соборную мечеть. Через них они получали литературу, в которой черпали информацию о совр. проблемах исламской богословской мысли в мусульманских странах. В дальнейшем эта группа оформилась как неформальное объединение мусульманской молодежи, получившее название «Саф Ислам». Члены группы находились под пристальным вниманием КГБ.

В 1982 г. в Москве состоялась международная конференция под названием «Религиозные деятели за спасение священного дара жизни от ядерной катастрофы», в которой приняли участие представители Русской православной церкви, всех Духовных управлений мусульман СССР, руководство буддийских и иудейских религиозных организаций.

20. 11. 1986 г. скончался Ахметзян Мустафин, и в 1987 г. в Соборную мечеть был назначен новый имам – Равиль Гайнутдин, через год утвержденный в должности имама-хатыба мечети. С началом перестройки, когда контроль спецслужб за деятельностью религиозных организаций начал понемногу ослабевать, при мечети были открыты курсы обучения основам ислама, которые могли посещать все желающие. С 1989 г. набор на эти курсы, ставшие прообразом медресе, был ежегодным, и многие московские мусульмане первые сведения о своей религии почерпнули именно там.

04. 01. 1989 г. в Москву из Тегерана было доставлено персональное послание духовного лидера Ирана аятоллы Хомейни, в котором он призывал лидера СССР М. С. Горбачева продолжить начатые им политические преобразования, отказаться от политики государственного атеизма и «обратиться к истине». В конце августа 1989 г. в Уфе, Казани, Набережных Челнах, Астрахани и Москве прошли торжества, посвященные 200-летию Оренбургского магометанского духовного собрания и 1100-летию принятия ислама Волжской Булгарией. К этой дате было напечатано 50 000 экземпляров Корана – впервые за 72 года светской власти. Процессы, проходившие в это время в Советском Союзе, побудили вышедших из подполья исламских интеллектуалов и др. представителей религиозного андеграунда создать и зарегистрировать в Москве Партию исламского Возрождения, при этом основой московского отделения партии стал «Саф Ислам». В сер. сентября 1990 г. СССР с официальным визитом посетил министр иностранных дел Саудовской Аравии принц Сауд аль-Фейсал, по поручению которого благотворительный мусульманский фонд «Ибрагим Аль Ибрагим» начал свою деятельность по оказанию материальной помощи единоверцам, проживающим на тер. России. В ноябре 1990 г. на базе московской Соборной мечети при поддержке религиозных общин Твери, Ярославля, Подмосковья и Нижегородской обл. был создан Исламский центр Москвы и Московской области, президентом которого был избран Р. Гайнутдин. В январе 1991 г. мусульманам было возвращено здание Исторической мечети. 6 декабря того же года в Москве было открыто посольство Королевства Саудовская Аравия.

Подписание в декабре 1991 г. Беловежских соглашений и последовавший за этим развал Советского Союза подвели своеобразный итог жизни мусульманской общины Москвы при советской власти и ознаменовали начало нового этапа ее развития, теперь уже в новом государстве – Российской Федерации.