Сегодня в Казани стартовало пленарное заседание IX Международного форума «Ислам в мультикультурном мире». Участие в мероприятии принимают ведущие зарубежные и отечественные ученые-исламоведы, представители органов власти России и Татарстана и мусульманской общественности страны. По поручению и благословению в мероприятии принимает участие первый зампред ДУМ РФ, ректор МИИ Дамир Мухетдинов, который выступил с докладом, посвященным "Неомодернистской перспективе развития российской богословской школы":

Неомодернистская перспектива развития российской богословской школы

От имени и по поручению председателя Духовного управления мусульман Российской Федерации, председателя Совета муфтиев России муфтия шейха Равиля Гайнутдина приветствую всех собравшихся братским мусульманским приветствием Ас-саляму алейкум ва рахматуллахи ва баракятух! Мир вам, милость Всевышнего и Его благословенье! Вот уже пятый раз я принимаю участие в этом Форуме. Выступить с докладом о развитии исламской богословской школы  именно в Казани – городе, который стал «творческим ландшафтом» для столь многих отечественных богословов-просветителей – это и большая честь, и большая ответственность. Нельзя забывать, что без напряженного интеллектуального и духовного труда татарских джадидов конца XIX – первой четверти XX века сегодняшняя беседа едва ли была бы возможной. Ничего не предстоит нам

 более, чем наше прошлое. Оно настигает человека изнутри любого акта толкования настоящего и призывает к собственному осмыслению. События прошлого – единственный источник будущего. Характер будущего, в свою очередь, определяется тем, вошли ли данные события в нашу жизнь по-настоящему понятыми или же  нет.

Эта фундаментальная

 интуиция руководила деятельность ярчайших представителей российской богословской школы, которые искренне стремились понять события своего времени. Их решительная защита свободы веры и совести, отказ от слепого подражания (таклида), сектантства, переосмысление природы традиции и принципов религиозного образования – это и дар будущим поколениям. И серьёзный вклад в развитие образа мысли, который  в текущий исторический момент способен воспринять достижения исламского неомодернизма и найти в нём своё органичное, естественное продолжение. Сегодня наша речь не должна просто санкционироваться молчанием великих предшественников, которое оставляет широкое поле для разнообразных интерпретаций и исторических исследований. Она должна быть оправдана умением включиться в инициированный ими разговор о самой сути религиозного обновления.

Я хотел бы начать своё выступление с прояснения заявленной темы доклада. О чём мы говорим, когда ведём речь о «перспективе развития» чего-либо? Перспектива фокусирует, увлекает наш взгляд, выводя из бесперспективности, т. е. произвольного перебора вариантов, точек зрения, мнений. Перспектива определяет пространство зримого – того, что «просто видно». Если мы решаем всерьёз заговорить о перспективе, то лишь потому, что сумели увидеть в ней нечто большее, чем «одну из» перспектив. В ней мы имеем опыт взгляда более просторного, чем другие, взгляда, восполняющего их ограниченность и лишённого присущей им слепоты. Перспектива – это исключительный и единственный взгляд, который сохраняет объём в мире одномерных схем и избегает плоского единообразия. Перспектива перспективна, т. е. даёт надежду на полноту грядущего развития.

Если обратиться к другой части названия моего доклада, а именно к эпитету «неомодернистский», то было бы продуктивно представить его предварительное определение. Неомодернизм – это условное обозначение целого ряда проектов религиозного обновления, которые стремятся осуществить «жизнеспособный синтез традиционализма и модернизма». Каждый мыслитель-неомодернист предлагает свою версию деконструкции (т. е. тщательного разбора) самоочевидных оппозиций, на которых ранее основывалось противопоставление современности и традиции. Пытается переосмыслить традицию в свете её неисчерпанных возможностей, которые могут развернуть эту традицию в текущих условиях  и изменить лицо нашей эпохи. Строго говоря, дальнейшее содержательное уточнение данного понятия совпадает с дискурсивными разработками самих мыслителей-неомодернистов и их всесторонним критическим анализом. В последнее десятилетие целая серия публикаций издательского дома «Медина» была посвящена именно этой проблематике. Среди них следует особо отметить журнал «Исламская мысль: традиция и современность», на страницах которого печатались сочинения таких авторов, как Фазлур Рахман, Мухаммад Аркун, Наср Хамид Абу Зайд, Мухаммад Шахрур, Риффат Хассан, Абдолкарим Соруш и многие др. Кроме того, сегодня на завершающей стадии редактуры находятся переводы отдельных трудов крупнейших мыслителей-неомодернистов, а изучение их новаторских идей уже несколько лет является неотъемлемой частью учебного процесса в Московском исламском институте и некоторых других учебных заведениях.

Всех неомодернистов объединяет решимость говорить о главном – о нынешнем контексте существования религии, о трансформациях религиозного авторитета, о новейших научных концепциях и о последних результатах в изучении Корана, хадисов и истории исламской традиции. Говорить о фундаментальной неоднородности ряда решений, сделанных исламскими учеными раннего и классического периода, и о несводимости их позиций друг к другу. Говорить о различии между открытым действенно-историческим преданием (которое не завершилось, а ежедневно продолжается усилиями каждого из нас) и замкнутым в «догматической ограде» каноном привилегированных мнений (которые находятся под естественной защитой политических институтов, корпорации богословов-традиционалистов и общечеловеческой косности). Говорить, наконец, о тех судьбоносных вопросах, без ответа на которые современный верующий легко становится добычей разнообразных идеологий, чуждых исламскому посланию и самой сути веры.

Другими словами, исламские неомодернисты работают в пространстве концептуального напряжения между (1) живой традицией («исчерпывающей традицией» в терминах Аркуна), способной пробить своими всходами почву современной культуры (прежде всего, культуры мыслить), и (2) набором мертвых традиций, слепая передача которых свидетельствует о нехватке укоренения в первой. Подобное концептуальное напряжение сообщает предельную ясность тому факту, что исламская традиция в своих исторических достижениях никогда не жила системой традиций, обычаев, норм. Последние предполагают уже установленный прагматический контекст, в котором они обретают специальную функцию и в целом соотносятся с формой жизни верующих.

Установление данного контекста исходит из опыта понимания исторического времени, раскрывающего неповторимое прошлое в свете его «настоящего содержания» – исключительного источника нашего настоящего и предстоящего тому будущего. Такое содержание образует саму «событийность» ислама как богооткровенного руководства человечеству, которое может оставаться тем же самым, т. е. просто тем самым, лишь становясь новым. Руководство, которое является таковым не просто по имени, должно обладать достаточной пластичностью для создания и сохранения новых форм – способов поведения в изменяющихся обстоятельствах истории. Если в Благородном Коране действительно ничего не упущено, то вовсе не благодаря тотальному учёту рецептов решения любых человеческих ситуации, а в силу широты его духовно-этических принципов, в силу отказа от их полной кодификации и оставленной для человека свободы. Иначе говоря, сокрытых духовно-этических принципов Корана вполне достаточно для их творческого применения в самых разнообразных сферах.

Поскольку Коран – это книга руководства, а руководство требуется людям, но не Богу, коранический текст неизбежно имеет собственное «антропологическое» измерение, а именно: человека в качестве адресата Божественного послания. Таким образом, самоописание Корана через категорию «руководства» приводит к закономерному выводу, что тот должен быть понятен людям: подлежать человеческому пониманию. Понимание, артикулированное  профессиональным дискурсом, начиналось с жизненных интересов, а научные проблемы некогда вырастали из донаучной вопросительности. Внимание к «экзистенциальному» контексту и его роли в научном познании – это практически общее место всех неомодернистских проектов. Каждый из них развивает оригинальный герменевтический подход, призванный сохранить очевидность данной взаимосвязи. Вопреки поверхностной критике, эти акценты не ведут к подмене научного исследования апологетическим или идеологическим тезисом, как не ведут они и к торжеству безответственной публицистики. Напротив, очевидность связи наших жизненных ориентиров и практик с открытиями в научной сфере задаёт лишь ракурс интересного для нас исследования. Она избавляет от равнодушия и мотивирует вдумчивую работу, однако не лишает деятельность учёного идеалов беспристрастности и объективности.

Актуальность неомодернистского направления в развитии российской богословской школы обусловлена тем, что в нём мы встречаемся с продуктивным согласованием современных философских концепций, научных методик, революционных идей, дошедших из прошлого исламской традиции, внимания к локальному контексту и к его связи с глобальной системой. И, что самое главное, встречаемся с убедительным обоснованием правомерности данного согласования. При этом неомодернистские идеи не подлежат механическому воспроизводству в окончательных формулировках. Таким образом, наша задача не повторить за выдающимися представителями неомодернизма, а продолжить их дело в специфических условиях российского ислама, поскольку пассивное повторение окажется промахом мимо смыслового ядра их идей. Подлинное «повторение» активно, т. е. имеет характер поступка и непредписанного движения. В этом смысле оно ничем не отличается от религиозного обновления – уникального возвращения к славным предшественникам. Или же от неподражаемого «подражания» деятелям прошлого, в ходе которого мы стремимся понять, какое именно обращение к прошлому способно раскрыть в нём уникальность настоящего момента моего обращения.

В моей докторской диссертации «Исламское обновленческое движение второй половины XX – нач. XXI в.: главные представители и их идеи» (будет защищена в ближайшее время) подробно рассматривается, как рефлексивная опора на некоторые неомодернистские концепции, дополненная адекватным пониманием местной культурной специфики, позволяет разработать программу (и саму идею) религиозного обновления для российского мусульманства. Однако там же подчёркивается, что упомянутое понимание местного само в известной мере зависит от  усвоения уроков, категориального аппарата и ориентиров неомодернистского дискурса. Иными словами, о неомодернистской перспективе развития российской богословской школы необходимо говорить потому, что неомодернистские идеи «перспективы», «глобального и локального», «традиции» и т. д. позволяют наиболее эффективно использовать полноту возможностей исламской традиции в России для развития самой этой традиции. Развивающаяся исламская традиция лишь тогда сумеет уйти от консервации в образцовых формах прошлого, когда все локальные образцы прошлого (в области мышления, художественной практики и политики) будут раскрыты в свете их непреходящей значимости для настоящего. 

Казань, 27 сентября 2019 г.