Интервью муфтия шейха Равиля Гайнутдина интернет-изданию "БИЗНЕС Online": 

— Равиль хазрат, мы находимся на территории прекраснейшей Соборной мечети в Москве. Миллиардер Сулейман Керимов был ключевым спонсором ее строительства, вложив 170 миллионов долларов. Связан ли его весомый вклад с тем, что он чудом выжил в автокатастрофе?

— Это напрямую связано. Так совпало: едва Сулейман Керимов вернулся из зарубежной клиники в Россию, я приглашал бизнесменов на встречу, туда же звал представителей администрации президента, тогдашнего мэра Москвы Юрия Лужкова. Некоторые предприниматели приехали, кто-то — нет, в том числе Керимов. Но через несколько дней Сулейман позвонил мне и сказал: «Я не смог приехать, я пока публично не выхожу. Но хотел бы с вами встретиться». Я приехал к нему, показал наш проект, он интересовался, сколько у нас денег на такое грандиозное строительство, где мы можем собрать средства. Я ему как есть, так и обрисовал картину. Тогда Сулейман говорит: «Я принимаю решение — не ходите с протянутой рукой. Наверное, Всевышний сохранил мою жизнь, чтобы я участвовал в строительстве главной мечети России». Таким образом, мы с ним договорились. Он сдержал свое слово, без каких-либо проволочек мы построили мечеть и открыли ее. Я в присутствии президентов России, Турции и Палестины объявил, сколько Сулейман Керимов вложил в строительство. На весь мир было показано, что человек благодарен Всевышнему и может делать пожертвования ради довольства Аллаха.

— Наверное, у вас есть целый пул бизнесменов — мусульманских, татарских, — который помогает вам в осуществлении таких крупных проектов?

— Безусловно, есть. Мы работаем с некоторыми нашими лидерами бизнес-структур, бизнес-элитой, которые оказывают помощь в строительстве мечетей, поддержании духовных структур. Это и реконструкция мечети в Чите, и строительство Белой мечети в Болгаре, и Медной мечети в Свердловской области, и помощь в строительстве мечетей в Костроме и Архангельске.

— Назовите этих мусульманских предпринимателей-меценатов помимо Керимова.

— Алишер Усманов, Михаил Гуцериев, Муса Бажаев, Год Нисанов, Искандер Махмудов и другие. Но, к сожалению, не могу назвать татар-миллиардеров, которые оказывали бы нам помощь.

Фото: kremlin.ru

— Наверное, татарские миллиардеры предпочитают спонсировать строительство мечетей в Татарстане. В Казани тоже собираются строить Соборную мечеть, но до сих пор не определились с точным местом. Вы, как казанский человек, какое бы, кстати, место выбрали? Вообще, нужна ли большая Соборная мечеть в Казани?

— Конечно, нужна большая Соборная мечеть, которой пока в Казани нет, а ведь этот город — столица всех татар. Но эта мечеть не должна быть где-то в районе или на окраине города. Надо поставить ее в центре Казани, чтобы все приезжающие в столицу Татарстана видели, что республика создана на основе Казанского ханства, а до этого — Великой Булгарии. Надо найти подходящее для этого место. Например, у нас есть Казанка. Может, стоило бы на берегу этой реки построить великолепную мечеть, чтобы даже из-за крепостных стен Казанского кремля любоваться ее красотами.

Вспоминаю случай в Астане, когда я вручал Нурсултану Назарбаеву высший орден мусульман России. Я прилетел, когда еще было темно, и при встрече Нурсултан Абишевич спросил: «Как вам подсветка? Как смотрится мечеть?» При въезде в город стоит белая мраморная мечеть с четырьмя минаретами, с золотыми куполами и полумесяцем. Назарбаев говорит: «Казахстан был республикой, где казахов было меньше, чем других народов. А ведь это земля, где жили мусульмане, которые создали Казахское ханство. Пусть знают, что казахи не потеряли своей духовности, религии». Но потом они построили еще и такую мечеть, чтобы из всех посольств видели, на какой земле они работают.

Фото: dumrf.ru

«Я САМ ЕВРАЗИЕЦ»

— Раз уж вы заговорили о наших соседях, то как складываются отношения российских мусульман с всемирной мусульманской уммой? Есть ли у лидеров российских мусульман продуманная политика в отношении бывших республик СССР, исповедующих ислам, — Узбекистана, Азербайджана, Казахстана, Таджикистана?

— Я сам евразиец. Моя евразийская политика — это поддержание всяческих связей с тюркоязычными мусульманами, начиная от Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая, Киргизии, Казахстана, Узбекистана, Азербайджана, Турции, российских регионов и заканчивая Финляндией и Швецией. Стремимся по «Шелковому пути» сближаться, опираясь на наши традиционные устои, проводить свою деятельность в общем векторе, сообща. Исторически сложилось, что мусульмане от Китая до Швеции в основном исповедуют суннизм ханафитского толка — традиционного мазхаба наших татар, казахов, киргизов, узбеков, уйгуров и т. д.

Мы ежегодно собираем конференцию «Духовный Шелковый путь». Например, первую провели в 2016 году в Урумчи. Отмечу, что еще в 2015-м, во время визита в КНР, я предложил создать такую платформу для нас, мусульман. Тогда китайская сторона (несмотря на то, что это коммунистическая держава, которая, возможно, с определенной опаской смотрит на ислам, усматривая иногда призывы к религиозному радикализму) сказала, что первую конференцию хотят провести у себя. В истории мусульман Китая это была первая подобная совместная конференция.

Второй «Духовный Шелковый путь» провели в день открытия Болгарской исламской академии в Болгаре и в Казани, то есть в России. Третья конференция прошла в Киргизии, а в 2019-м — в Казахстане. В 2020 году муфтий Узбекистана просит провести нашу конференцию в Ташкенте.

Наверное, вы спросите, почему «Шелковый путь» объединяет Швецию, Финляндию, Эстонию, Литву, Латвию, Беларусь, Украину… Например, в странах Скандинавии после переезда туда татар появилась мусульманская община. Так что сегодня в мусульманских общинах Финляндии и Швеции главенствующую роль играют татары. В Эстонии, Беларуси, Латвии, Литве, Украине также мусульманские общины возглавляют муфтии-татары. Хвала Всевышнему, тесных связей с нами они не теряют.

Также у нас есть вторая платформа — международный мусульманский форум. На его базе мы проводим конференции в Европе, приглашая лидеров-мусульман не менее чем из 21 страны Евросоюза. Сначала мероприятие проходило в России, но на 10-м форуме три зарубежных делегата — тогдашний министр по делам религии Турции Мехмет Гёрмез, руководитель международной ассамблеи по сближению мазхабов ислама иранский аятолла Мохаммад Али Тасхири, а также покойный ныне узбекский шейх Мухаммад Садык Мухаммад Юсуф — предложили преобразовать его в международный мусульманский форум. Эти известные исламские лидеры вошли в совет нашего форума. В итоге в 2015 году наш форум прошел в легендарном отеле «Савой» в Лондоне, где в бальном зале в свое время танцевала молодая королева Елизавета II. В форуме участвовали помощник главы Англиканской церкви епископа Кентерберийского, лидеры других конфессий и, конечно, мусульманские лидеры европейских стран, таких как Франция, Германия, Испания, Португалия, Польша и т. д.

Далее в 2016 году форум состоялся в Москве, в 2017-м — в Финляндии, когда мероприятие приурочили к столетию независимости страны. Хочу отметить, что мусульман, татар в Финляндии очень ценят, уважают. 

Наконец, в декабре 2018 года провели форум в Париже. Туда мы приглашали Камиля Исхакова, чтобы он презентовал европейцам нашу Болгарскую исламскую академию, рассказал, что мы задумали, какие цели ставим. А в этом году он по приглашению мусульман Германии пройдет в Берлине.

Фото: dumrf.ru

— Какова идейная база форумов?

— Помните, как 10–15 лет назад многие россияне относились к своим соотечественникам, исповедующим ислам? Кое-кто даже называл всех мусульман скопом террористами и экстремистами. Та же история повторяется сегодня в Европейском Союзе. Европейским мусульманам сейчас сложно находить общий язык, потому что действия террористов на Ближнем Востоке, да и в самой Европе, моментально сказываются на них. Когда уничтожают очаги терроризма на Ближнем Востоке, террористы, если они приехали туда воевать из европейских стран, бегут обратно в Европу, возвращаются туда разными путями. Это носители идеологии, призывающей совершать преступления против человечества.

Мы, российские мусульмане, веками живущие на евразийском пространстве рядом с представителями разных религий — православия, католицизма, иудаизма, буддизма,  — имеем огромный опыт мирного сосуществования с традициями других народов и религий. Для европейцев мы являемся примером. Поэтому лидеры европейских мусульманских сообществ часто просят нас приехать к ним и рассказать, как строить такие отношения.

— То есть российский опыт веротерпимости востребован?

— Очень востребован. Мы же с вами помним, как Исмаил Гаспринский (крымскотатарский общественный деятель и просветитель — прим. ред.) призывал нас, мусульман: «Мы, русские мусульмане, должны занять свое достойное место в многонациональном российском государстве. Мы должны быть просвещенными, мы должны не только создавать медресе, где наши дети изучают ислам и исламские науки. Мы должны создавать многопрофильные учебные заведения для наших детей, чтобы они изучали и светские науки». Он говорил, что наши дети должны знать русский язык и русскую культуру, потому что мы евразийцы, так как в нас есть как европейская, так и азиатская кровь. Поэтому я, когда еду в Европу, говорю: «Я европеец, я родился на территории европейского континента».

— Значит, все татары европейцы?

— Да, европейцы. Наша татарская столица — Казань. Но мы знаем не только свою религию, культуру, язык и традиции, но и русский язык, русскоязычное культурное наследие. Мы воспитаны в этом. Мы европейцы, но отчасти и азиаты. Поэтому наш опыт мирного сосуществования, знания своего места в многонациональном и многорелигиозном государстве настолько востребованы в Европе. Мы будем продолжать помогать нашим единоверцам, живущим там. Тем более сейчас идет миграция и противостояние ей со стороны старой Европы.

Фото: ©Сергей Строителев, РИА «Новости»

— Мусульманские мигранты смогут интегрироваться в европейских странах? 

— Мы своими глазами видим, как они ведут себя, каков их менталитет. Знают ли они менталитет и культуру европейцев? Конечно, нет. И это объективно. За это нельзя осуждать мигрантов, потому что они воспитались у себя, в своей среде, своей культуре, обладают своим менталитетом и своими восточными традициями.

Но, на наш взгляд, если уж демократия, то для всех. Демократия — это в первую очередь уважение большинством прав меньшинства. Вы же помните, еще США в одно время хотели официально принять и распространять «восточную доктрину», в соответствии с которой восточный менталитет и культуру заменить западными. То есть арабы, персы, турки и другие должны были забыть свои культуру и традиции, они должны были стать либералами, демократами, «цивилизованными» людьми. Считалось, что западная демократия — это цивилизация, а восток — варвары. Но, слава Всевышнему, наша страна, президент и МИД поддержали Ближний Восток, арабский и исламский мир. Позиция была такая: каждый народ имеет право на сохранение своей культуры, религии, традиций. Только тогда будет демократия.

Исходя из этого, мы говорим: «Европейцы, вы сами приглашали арабов из Северной Африки. Вам нужны были рабочие руки. Эти руки создавали вам заводы, работали на них. Они стали в третьем-пятом поколении вашими соотечественниками. Вы их пригласили. Они построили мечети, воспитывают своих детей, они адаптированы». Но туда же теперь приезжают новые мигранты. Какова причина? Кто захочет бросить свой теплый дом, теплое одеяло и очаг и стать беженцем, вынужденным переселенцем? Вы же начали бомбить, вы же начали воевать, вы же, по сути, создавали эти террористические организации!

— Еще и способствовали некоторые спецслужбы.

— Этого и не скрывают сегодня спецслужбы — их работники дают интервью и сами говорят: «Да, мы. Против Советского Союза, чтобы выдавить его из Афганистана, мы их обучали, финансировали и отправляли». Вот откуда появилось такое явление, как «Аль-Каида», а далее — ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.). Они же сами вынудили мусульман воевать, а мигрантов — бежать. Поэтому, если сегодня не можете остановить кровопролитие и тех террористов, которых сами создали, принимайте тех, кто бежит от них. Тут сложная ситуация. С другой стороны, нашим единоверцам надо помочь, чтобы они осознавали, куда едут, понимали и уважали традиции принимающих их народов.

Фото: ©Михаил Климентьев, РИА «Новости»

«ИСЛАМ В НАШЕЙ СТРАНЕ ДОЛЖЕН ИМЕТЬ ЕДИНУЮ ВЕРТИКАЛЬ ВЛАСТИ»

— Ваша работа в азиатском и европейском направлении вызывает уважение. А как обстоят дела с уважением к мусульманскому духовенству в России?

— К сожалению, в российских регионах я не вижу такого же отношения и уважения к мусульманскому духовенству.

— Это потому, что, как написали братья-христиане, «нет пророка в своем отечестве»?

— Мы, особенно татары, не привыкли уважительно относиться к своему мусульманскому духовенству. Хотя и видим, какое уважение власть выказывает православному духовенству. Мы это видим, когда, например, РПЦ созывает всемирный русский народный собор или же президент, премьер или министр иностранных дел усаживают в президиум местного митрополита или патриарха. А когда мы, татары, проводим свой конгресс, то каково отношение к мусульманскому духовенству? Не то, что в президиум, так еще и на балкон отправляли. Даже если православных в зале нет, но они через СМИ потом видят, как пренебрежительно руководство относится к своим духовным лидерам. Спрашивается: какого уважения вы ожидаете с их стороны к нашему духовенству? Если уж мы сами не уважаем свое духовенство, то зачем обижаемся, когда нас другие не уважают?

— Возможно, мусульманской умме России необходимо единое духовное управление? Может, у мусульманских лидеров все проблемы от раздробленности?

— Ислам — религия демократии, в отличие, кстати, от других вероисповеданий. Наш Пророк Мухаммед вошел в список 100 знаменитых людей, оставивших след в истории, и сам этот список возглавил. Но его отметили не только как Пророка, принесшего Священное писание, а еще и как строителя государства, политической системы, а не только религии, дарованной Богом. Поэтому я на 100 процентов уверен, что ислам в нашей стране должен иметь единую вертикаль власти и управления. Ведь после Пророка обязательно оставался халиф для всех мусульман.

Если бы ислам в России был представлен целостной, централизованной структурой, то были бы единая политика и позиция по всем вопросам. Даже государству было бы легче с этой структурой взаимодействовать и (трезво рассуждая) проводить через нее разумную государственную политику в отношении мусульманского населения. Но  находятся силы, которые этому противостоят.

Казалось бы, почему? В постсоветское время началось духовное возрождение на волне демократизации. Согласитесь, раз мы строим демократическое государство, оно дает нам право на свободу совести, слова, вероисповедания. Но ведь демократия — это же не анархия. Ислам — демократия, но в исламе есть повеления, законы, требования — так что будь добр выполнять. Но нам сказали, что раз демократия, то пусть создают любые структуры. Кому это выгодно? Другим. Нет целостности, поэтому могут сказать: «Вы ставите этот вопрос, а есть другой деятель, который молчит, либо не согласен и имеет другое мнение». Однозначно можно сказать, что выстраивание строгой вертикали отвечает долгосрочным стратегическим интересам российских мусульман — да и всего российского государства. Но сегодня мы наблюдаем, как многие не хотят, чтобы в исламе выстраивали строгую вертикаль.

— Кто не хочет?

— И некоторые представители властей, и определенные силы в РПЦ, не будем этого скрывать.

Фото: ©Максим Богодвид, РИА «Новости»

— В 1990-е годы Минтимер Шаймиев обсуждал с рядом российских влиятельных деятелей, где должен быть центр ислама. Говорят, что вам предлагали переехать в Казань и сделать там единый муфтият. Не жалеете, что не переехали? Может, тогда бы получилось создать вертикальную структуру через Казань?

— Да, такое было. Я не жалею, что, создавая федеральную структуру религиозной организации, я не перевел ее в Казань. Хотим мы этого или нет, но Кавказ останется Кавказом, кавказские республики будут иметь свое духовное управление, свое видение и свой менталитет. В свою очередь в Уфе говорят, что именно у них с царских времен было главное духовное управление. Но это и понятно: маленький купеческий городок, окруженный в основном русскими, а башкиры и татары — в деревнях. Было очень удобно ими управлять. Зачем же придавать муфтияту столичный статус? Пусть будет региональный.

А я считал, что если в Москве находятся 36 арабских посольств, к главе государства приезжают вести переговоры из арабских и мусульманских стран, лидеры международных исламских организаций и т. д., а им некогда съездить в Чечню, Дагестан или Татарстан. Они ограничиваются одним-двумя днями переговоров в Москве и уезжают к себе.

Москва имеет столичный статус. Ведь почему патриарх Кирилл сидит не в центре православия — Сергиевом Посаде, а в столице? Или у нас есть Еврейская автономная область, но два главных раввина сидят в Москве. В этом есть определенная логика. Все решается в центре, в столице.

Когда я веду проповеди, меня по интернету слушают в Казахстане, Киргизии, Таджикистане и Азербайджане: «Наш муфтий сказал так. А что скажет муфтий из Москвы?» Мы не должны забывать, что «говорит и показывает Москва». Отсюда идет наша исламская политика. Мы направляем импульсы: вот так видим ислам, вот так он развивается, ислам — это такая религия, а не то, что преподносят наши же братья с кровью и ненавистью.

— А может, в раздробленности виновата политическая незрелость мусульман и самого мусульманского духовенства России?

— Мусульманские народы в нашей стране живут на своей исторической земле. Они не мигранты, число российских мусульман от 20 миллионов до 25 миллионов человек, как говорил наш президент Владимир Путин. Но 25 миллионов — это же целая страна, огромная сила. Если эта сила объединится, превратится в партию Аллаха и Пророка, то с ней надо будет считаться. А когда все разделены, то можно и внимания не обращать. Поэтому и не дают нам выстроить единую вертикаль ислама, искусственно создавая то здесь, то там централизованные организации. А власти приглашают на свои заседания этих самозванцев, усаживают на почетное место.

— Вы имеете в виду, что искусственно создаются разные духовные управления?

— Духовные управления, какие-то собрания и ассоциации. Все это от близорукости и непонимания, к чему в итоге может привести.

Сегодня мы наблюдаем, как в разных регионах протестуют против строительства православных храмов. Чтобы зажечь костер, нужна только искра. Мы это увидели по Екатеринбургу, и сразу движение пошло по другим регионам. При этом все протестующие в уральской столице оказались не приезжими или засланными из Москвы и Петербурга, а местными, которые заявили: «Я не хочу тут церковь, потому что это место не является местом того храма, который был разрушен. На этом месте вы уже построили часовню. Почему мы должны отдавать места своих прогулок с детьми? Город задыхается. Почему вы рубите наш парк, наш сквер?» Таким образом, не думая о последствиях, решают вопрос и на пустом месте создают конфликтные ситуации.

Фото: «БИЗНЕС Online»

«В МОСКВЕ ВСЕГО ЧЕТЫРЕ МЕЧЕТИ, А В КОММУНИСТИЧЕСКОМ ПЕКИНЕ ИХ 80!»

— Кстати, в ситуации в Екатеринбурге вы на чьей стороне?

— Я не против строительства храма. Но не нужно обманывать население. Храм нужно строить на прежнем месте — поруганном и разрушенном. А если вы уже построили, но хотите еще и парк отнять, то нет. Если решение о строительстве принято, то поставьте его в другом месте, чтобы это не вызывало конфликта со стороны местных жителей.

Почему я об этом говорю? Мы задыхаемся в Соборной мечети. По пятницам только сюда приходят 18 тысяч верующих. Все не вмещаются, поэтому многие остаются на улице. А правоохранительные органы из-за этого вынуждены перекрывать дорогу. А во время Рамазана и вовсе до 45 тысяч человек приходят по пятницам. В других мечетях Москвы тоже собираются от 15 тысяч до 20 тысяч верующих. Кстати, в Москве всего четыре мечети, а, например, в коммунистическом Пекине их 80!

— Что вам отвечают власти Москвы?

— Я предлагаю построить в каждом административном округе хотя бы по одной мечети. Тогда у нас с учетом Зеленограда будет 11 мечетей. Власти шли навстречу, даже выделили участок в промзоне в конце Волжского бульвара. Но тут же местные жители собрали митинг, а около станции метро «Кузьминки» появились надписи: «Татары — в Казань! Мечетям — нет!» Так что нам не дают строить новые мечети, объясняя это тем, что люди против. Причем прошел год, как на том же бульваре выделили места для строительства сразу двух православных церквей.

Я все же человек опытный, 32 года возглавляю мусульман Москвы, знаю как московскую, так и федеральную власть. Я, как духовное лицо не хочу, чтобы была вражда, межконфессиональный конфликт. Я обязан сохранять мир, стабильность и спокойствие в нашей столице. Я говорю нашим мусульманам: «Успокойтесь. Делайте „сабр“ (в исламской традиции — терпение, упорство в вере — прим. ред.). Не надо устраивать митинги». Но у нас отобрали участок в промзоне, а православным выделили два в зеленой зоне. Это унижение и оскорбление религиозных чувств двух миллионов мусульман Москвы.

— Вы считаете, что за этим стоит политика определенных лиц?

— Вы же умные люди, и мы не дураки.

— Где же выход, кроме «сабра»?

— Делаем «сабр». Но ведь должны понимать, что 25 миллионов российских мусульман имеют честь и уважение к себе. Ситуация в Екатеринбурге — это еще ерунда. А вот если, не дай Бог, начнется межконфессиональное противостояние, вот это страшно. Политические войны прекращаются подписанием договора, а межрелигиозные войны ведутся веками. Об этом мы должны помнить всегда.

Приведу другой пример. Я ездил в Калининград, где мы отметили 25-летие мусульманской общины. Там построили двухэтажную мечеть. Все шло по плану: постановление правительства области, согласование проекта и строительных работ. Но вдруг власти приняли решение, что на этом месте не может быть мечети. Тут же одобрили закон о том, что мечеть не должна находиться вблизи каких-то зданий. На основании него подали в суд и сказали: «Мусульмане, вы вложили свои деньги, построили, а теперь своими же руками разрушьте храм». Мусульмане отвечают: «Мы построили на наши деньги дом Аллаха и эту мечеть своими руками разрушать не будем. Мы не разрушители, а созидатели». Зачем же мы так поступаем в нашем государстве и так относимся к нашим верующим?

— Чем закончилась калининградская история?

— Я поехал на место мечети, которую запретили, и сказал, что разрушать ее не будем, что надо найти компромисс. Более того, мечеть хотели поставить в лесу, даже с дороги не видно. Чем она помешала? Но месяца через два в центре города открыли синагогу с огромным куполом. Получается, что одним можно, другим можно, а третьи разве не являются налогоплательщиками, защитниками государства? А ведь первым комендантом Кенигсберга после взятия его советскими войсками во время Великой Отечественной войны был Хаким Биктиев — наш, татарин. Хаким-ага является и основателем, и первым председателем мусульманской общины Калининграда. Пока в Калининграде окончательно вопрос не решен. Но мы надеемся, что сохраним мечеть.

— Но, может быть, мусульмане сами виноваты из-за разобщенности, отсутствия нормальных лоббистских структур?

— Я считаю, что тут нужен государственный, политически грамотный подход. Все должны осознавать свою ответственность перед своим Отечеством и не допускать конфликтов на пустом месте. Те, кто думает, что смогут остановить духовное возрождение своего соседа, ошибаются: все равно нельзя остановить процесс духовного развития ислама в России.

Однако вы тоже в чем-то правы. Наши мусульманские народы, к сожалению, разобщены, а религиозные деятели, несмотря на свой в среднем почтенный возраст, незрелы.

Фото: «БИЗНЕС Online»

«НАДО, ЧТОБЫ МОЛОДЫЕ ЛЮДИ ЗДЕСЬ СЛУЖИЛИ И СОЗДАВАЛИ НАШЕ ИСЛАМСКОЕ БОГОСЛОВИЕ»

— Удовлетворены ли вы тем, как развивается Болгарская исламская академия, одним из учредителей которой вы являетесь? Удалось ли решить вопросы с набором профессиональных преподавателей академии?

— Это оставляет желать лучшего. Я бы хотел, чтобы руководство Татарстана, ДУМ РТ, ЦДУМ и ректорат понимали свою полную ответственность. Президент страны согласился, чтобы у мусульман России была своя академия, которая бы способствовала созданию мусульманской элиты, богословия в современной России. К сожалению, нет кадров, должного качества образования. Дело не только в финансировании. Самое главное — это академическая наука и академические знания, которыми должны обладать преподаватели, которых туда приглашают. Академия должна готовить не имамов, даже не магистров, а отбирать наиболее талантливые и перспективные исламские кадры с высшим образованием и направлять их на научную, теологическую, интеллектуальную деятельность, только тогда у нас появятся свои богословы, которые со временем смогут защищать кандидатские и докторские диссертации по богословию.

Фото: «БИЗНЕС Online»

— Как раз то, чего нет сейчас у российской уммы.

— Да. Был один, официально получивший богословское докторское звание, и то вынудили уехать из России. Не буду называть его имени.

Нам надо готовить своих докторов богословия и теологии. Мы изначально ставили вопрос о необходимости создания системы исламского образования у себя дома, чтобы наша молодежь училась здесь, не мечтая куда-то уехать, чтобы учебные заведения были конкурентоспособными. Надо, чтобы молодые люди здесь служили и создавали наше исламское богословие.

— Что пошло не так? Как вы относитесь к смене тандема Камиля Исхакова и Рафика Мухаметшина? Согласовали с вами?

— Конечно, согласовали. Моя политика такова: при избрании муфтия, ректора не идти против воли руководства страны и республики. Поэтому я согласовал кандидатуру нового человека, не зная его вообще. Я на конфликт с властями по таким вопросам не иду, потому что нам работать с этой властью.

Фото: Алексей Белкин

«Я ИСТИННО НАЦИОНАЛЬНЫЙ КАДР»

— Сейчас в Татарстане разрабатывается Стратегия развития татарского народа. Нужна ли она? В документе делается акцент на культурную и общественную составляющую, а ислам идет штрихами, максимально затушеван на этом этапе. Как вы считаете, ислам в судьбе народа должен играть ключевую роль?

— Ислам должен занимать ключевое место у народов, которые его исповедуют. Например, патриарх Московский и всея Руси Кирилл часто говорит, что Российская Федерация является православной и спасение России только в православии. Получается, что для русского народа православие является спасением.

Почему тогда мусульманам нельзя считать то же самое про ислам? Безусловно, роль религии в сохранении национальной идентичности должна быть ключевой. Например, за 600 лет татары Беларуси, Литвы, Польши не потеряли своих национальности, идентичности и с гордостью говорят: «Мы татары». Да, они потеряли язык, наши традиции. Я ездил в Литву в деревню Сорок Татар под Вильнюсом на открытие мечети. Там имам в начале 1990-х носил одежду католического ксендза и говорил: «Сейчас я спою Коран». Так что у них изменились менталитет, одежда, поведение, но при этом они считали себя татарами. Их сохранил ислам.

— Каково ваше отношение к реформе преподавания родных языков в школах? Не хотелось ли вам как-то отреагировать, когда прокуроры ходили по школам в Татарстане, запрещая «навязывание» изучения татарского языка?

— Мне странно, когда чиновники дают неловкое объяснение, что родители сами забирают детей из татарских классов, желая, чтобы им преподавали только на русском языке. Сам я истинно национальный кадр. Я окончил школу в деревне Шали Пестречинского района, потом с отличием татарское отделение Казанского театрального училища, по специальности я актер. Будучи татарским кадром, я смог поступить на русском языке в Ленинградский институт музыки и кинематографии на режиссера. Но потом мне пришлось оттуда уйти, так как я уехал учиться в медресе в Бухаре. Я говорил на узбекском, татарском, старотюркском, изучал арабский. Я вернулся в Казань и стал первым имамом-хатыбом второй мечети. А уже потом меня забрали на службу в Уфу. Поэтому я считаю, что, закончив татарскую школу, исламское учебное заведение, я смог достичь определенного уровня в Москве — федеральном центре. Проповеди, которые я читаю, слушают русские, евреи, представители других народов. Часто на мероприятиях подходят и отмечают, что я говорю правильные слова на доступном языке. Раз уж мне об этом говорят артисты, носители языка искусства, значит, я неплохо владею русским, а не только родным татарским языком.

При этом мне не нужен переводчик на встречах с президентом, министром иностранных дел, министром по делам религии Турции. Так что дети татар не обеднеют, а, наоборот, приобретут, если будут изучать свой родной татарский язык. Отмечу, что татарский считается одним из 14 языков малочисленных народов мира, которые вписаны в документы ООН и ЮНЕСКО. Если дети будут знать и изучать татарский язык, они поедут в Саудовскую Аравию, Мекку и Медину, и не заблудятся. Там турки, казахи, узбеки, киргизы и другие, владеющие языком тюркских народов. Татарин нигде не пропадет! Так что знание языка — это богатство.

Но двух часов в неделю для изучения для такого богатого языка, как татарский, недостаточно. Есть грамматика, а есть литература. Без языка человек не сможет читать татарских авторов, не поймет татарский спектакль или песню, не сможет прочесть стихи наших поэтов. Это значит заставлять обеднеть свою нацию. Поэтому я считаю, что в школьной программе должны быть два обязательных предмета: татарский язык и литература. Хотя бы по два урока того и другого, тогда получится четыре часа в неделю. Да и вне школьной программы необходимы серьезные усилия по поддержке языка, развитию культуры, повышения привлекательности родного языка.

Фото: «БИЗНЕС Online»

— А русскоязычные дети должны изучать татарский?

— Для русских и представителей других народов изучение должно быть на добровольной основе. Но, если по-человечески, те наши соотечественники, которые по своей воле изучают языки своих соседей, сограждан, вызывают огромное уважение. Они занимаются огромным делом для защиты целостности государства, единства народа, а не те, кто «защищает» интересы России, нападая на ее народы.

— Почему вы не выступали на эту тему, когда ее все обсуждали?

— Прямых обращений на этот счет ко мне не было. Однако я очень внимательно следил за дискуссией, градус которой едва не дошел до межнационального конфликта. Я считаю, что комментарии, прозвучавшие от членов моей команды, в том числе от первого заместителя Дамира Мухетдинова (в беседе с «БИЗНЕС Online» в разгар языкового конфликта Мухетдинов отметил: «Русский язык изучается во всех регионах нашей страны. Мы изучаем и национальные языки республик, и русский — как государственные. Так записано в Конституции…» При этом он опроверг приписанное ему в СМИ заявление о том, что ДУМ РФ якобы считает необязательным изучение русского языка в школах Татарстана —  прим. ред.), были правильные и актуальные.

— Как вы отнеслись к решению ДУМ РТ проводить пятничные проповеди только на татарском языке?

— На территории республики в татарских деревнях, в районных центрах, где в мечети приходят татары, это, наверное, правильно. А в городах должны быть проповеди как на татарском, так и на русском языке, потому что ислам создан не только для татарского, узбекского или таджикского народа, а для всего человечества. Коран был ниспослан как последнее священное писание. Мы называем его последним заветом Всевышнего. Есть Ветхий, Новый заветы, а это последний завет. Поэтому ислам могут исповедовать русские и другие народы. Если в Казани и Татарстане живут кавказцы, которые не понимают татарского языка, они будут сидеть и ждать, когда наступит время намаза. А люди должны приходить и получать наставления, воспитание, мораль ислама на понятном языке.

Фото: «БИЗНЕС Online»

— Следите за ситуацией вокруг дома Асадуллаева? Есть ли опасность, что татарская община Москвы здание потеряет?

— У государства есть закон о возвращении религиозных и культовых исторических памятников хозяевам. Для нас дом Асадуллаева — центр просвещения, культуры, образования. Он является историческим памятником. Там были татарские школа, театр, газеты, там работали Муса Джалиль, Сара Садыкова, Галия Кайбицкая — те, кто поднимал искусство Татарстана. Все это происходило в доме Асадуллаева. Поэтому я считаю, что, если у татар попробуют отнять это здание, это вызовет очень большой скандал. Я думаю, власти на это не пойдут. Татарстан должен серьезно поддерживать нашу национальную культурную автономию, чтобы она находилась в своем доме, в своем центре. Это наше, татарское, московское.

— Сегодня мы отмечаем Ураза-байрам. Что-нибудь скажете верующим?

— Я обращаюсь не только к казанцам и татарстанцам, но ко всем моим единоверцам, соотечественникам. Наступает благословенный праздник, который завершает великий пост. Верующие люди очистились. Они понимают, что только с чистой совестью, искренней верой они приближаются своими благими делами, которые они совершали в течение месяца, ко Всевышнему, ожидая его милости и милосердия. Милость и милосердие — это прощение грехов, это значит заслужить рай. Месяц Рамадан — это защита нашего тела, нашего духа от огня ада. Пройдя этот месяц, мы должны понимать, что не только в течение него мы должны были жить, повинуясь Всевышнему, его Посланнику и совершая благие дела, очищая себя от греха. Коран призывает всю свою жизнь делать добро, не делать зла. Аят Корана говорит нам: «Не сейте зла на земле после ее благоустройства». Аллах ее благоустроил, не разрушайте землю, не сейте зла между людьми, народами, религиями, а уважайте друг друга. Помогайте, сотрудничайте в добре и богобоязненности, но не сотрудничайте во зле и грехе. Вот наше кредо. Дальнейшая наша жизнь до последнего нашего земного дня должна подчиняться именно этому призыву. Я поздравляю всех наших братьев и сестер с благословенным праздником!

Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/426864

Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/article/426864