В этом году исполняется 10 лет служения имама-хатыба Таира Сайфутдинова на тверской земле. За всю историю тверской мечети никто из глав мусульманской общины не оставался здесь на такой срок. Поводом для нашей встречи стали известия о реконструкции тверской соборной мечети. Но разговор получился долгим и по душам. 

Имам-хатыб (тот, кто не только возглавляет молитву, но имеет право читать пятничные проповеди) оказался на редкость интересным собеседником, открытым для любых тем. К людям такого статуса без предварительного списка согласованных вопросов журналисту удаётся попасть нечасто. Ни разу в течение нашего диалога глава тверских мусульман не высказал недоумения или раздражения, не делал попыток поучать или "агитировать". Конечно, так или иначе, но при ответе на каждый мой вопрос, даже о самом что ни на есть мирском, речь всё равно заходила об исламе. Но не потому что моим собеседником был священнослужитель, а потому что ислам стал образом жизни, мировоззрением, формой мышления и духовным содержанием этого человека, его естеством.  К назначенному времени я приехала к мечети. Имама нашла на территории храма – он отдавал указания рабочим. Стройный, подтянутый, и не скажешь, что ему уже 61 год, одетый в скромный чёрный сюртук и шапочку. Правда, перед тем, как войти в мечеть, он надел сверху чапан (халат) и сменил головной убор на белый тюрбан.   

Мечеть до сих пор закрыта для посещений (с начала эпидемии коронавируса), к тому же здесь действительно идёт ремонт. Тверской мусульманский храм внутри весьма прост, даже аскетичен – никаких украшений, росписи, декора. Мы разулись перед входом и прошли по ковру. В воздухе чувствуется запах, похожий на ладан. Это восточные благовония, которые зажигают во время служб. "Это хороший антисептик", - улыбается имам, - и традиция". На мой вопрос – как к нему обращаться? - он ответил: "Хазрят" (значит, "уважаемый"). Поймав мой блуждающий по купольному своду взгляд, Таир Абдулбариевич со вздохом добавил:

- Хотим люстру сюда заказать большую, 4 метра, но это очень дорого. Смотрели в Гусь-Хрустальном – очень красиво, но стоит от 5 миллионов рублей. Нам это не по карману. А так мы стараемся по возможности восстанавливать нашу мечеть, какой она было до революции. Ведь это памятник архитектуры. 

Каждый имам обязан знать классический арабский язык, поскольку на нём написаны священные книги – Коран и Сунна (сборник хадисов - изречений и деяний пророка Мухаммеда). 

- Переводов много, но каждый тафсир (толкователь) делает акцент на чём-то своём, близком ему. Отсюда возникают различные направления, движения, секты. Но имам должен читать первоисточники сам, потому что он несёт потом чистое знания пастве. Он несёт слово и закон божии как они есть, без искажений. Поэтому я изучал арабский в Египте, жил четыре года в Каире. 

Таир Сайфутдинов родом из Иваново, из татарской семьи, по образованию – строитель. До 36 лет он жил и работал, даже не задумываясь о религии, об исламе ничего не знал. Мечетей в городе тогда не было. Зато была своя фирма, занимался торговлей, кормил семью. И всё-таки жизнь его кардинально изменилась. Я бы сказала волею случая, но имам говорит – волею Всевышнего.

- Наступили 90-е годы, вы помните, что тогда было в стране. А я воспитывался в семье так, что не приемлю никакого обмана в отношениях между людьми. И стал задумываться, а есть ли такое место, где бы я мог быть самим собой, не притворяться, где не надо лгать. Даже были мысли о монастыре, но не христианском, а тогда шли передачи о шаолиньских монахах. Я правда хотел жить в монастыре, просился у имама работать за тарелку супа – мне большего не надо было. Я мог и каменщиком, и сварщиком – да кем угодно. 

Как-то раз по коммерческой надобности Таир вместе с другом поехали в Сирию. А выглядел он тогда несколько неформально – даже длинные волосы были в виде косички. Путь лежал через Турцию. И вот по наитию вдруг пришло желание зайти в мечеть, посмотреть, как там всё устроено. Проплутав по каким-то тёмным закоулкам, как в "Бриллиантовой руке", вышли к храму с минаретом. Но там при входе сидел грозный турок, а потому желанию отпало, и приятели ушли. Зато в Сирии стремление воплотилось.

-  Мы всё-таки с другом пришли к мечети. Там служитель вышел и спрашивает: "Do you speak English?". "Нет". Sprechen Sie Deutsch?". "Нет". "Français?". "Нет, нет". Он в недоумении – откуда ты такой взялся?! Потом – "Руссия?". "Да, да". Меня пригласили войти, показали, как делать омовение, как молиться. А тут и время азана наступило, народ начал собираться. Друг вышел из мечети, а мне предложили остаться, поставили в первый ряд, имам пришёл, и я тогда впервые помолился. Купил чётки, что делать с ними, не знаю. Слов на арабском не знаю. Мне подарили Коран, стали учить молитве, у христиан она называется "Отче наш". В общем когда я вернулся домой, то передал Коран на хранение маме. Наверное, это и был мой первый шаг к исламу.

Ведь мольба – взывание к Богу, основа поклонения. Если ты что-то у кого-то просишь – это поклонение. Обращение к ангелам, пророкам, иконам, святым, угодникам – это тоже поклонение. Но в исламе мы просим только у Всевышнего. Как он сказал: "Я к вам ближе, чем ваша яремная вена. Просите у меня – и я вам отвечу".  

Имам-хатыб говорит, что первая молитва перевернула сознание. Возможно, и те люди в мечети, которые так радушно приняли его, тоже молились, чтобы Всевышний наставил парня из России на истинный путь.   

После Таир поехал учиться в медресе в Казани, затем в Тюмени, после вернулся в Иваново, где начали строить мечеть. Поступило предложение поехать в Египет на учёбу в мусульманском духовном университете Аль-Азхар. Понимание и осознание ислама приходило постепенно, в том числе "в ночных молитвах о ниспослании Всевышним знания и мудрости". А после уже в 2010 году муфтий Шейх Равиль Гайнутдин попросил имама-хатыба поехать в Тверь и возглавить мусульманскую общину. 

- Монастырей в исламе нет, уйти от мира нельзя, но если ты богобоязненный и праведный, то живи среди людей и будь им примером в справедливости, честности, любви и в других высших критериях, которые дают нам небесные религии. Бог один, и религия одна, просто обряды и имена разные.  

Мусульманская община в Тверской области достаточно большая, в мечеть ходят не только местные жители из разных диаспор, но и приезжие рабочие, студенты из арабских стран, иностранные военнослужащие из академии ВКО. Работы у имама много – не только проповеди. Это также доверительные беседы и встречи с прихожанами, лекции, уроки, поездки в колонии и т.п., ведь к имаму идут не только за утешением и исповеданием, но и за советом, разрешением споров и конфликтов, справедливым судом, помощью.

Особую заботу и тревогу у тверского имама-хатыба вызывают невоцерковлённые люди, приезжие и молодёжь, в среде которой сейчас стало больше эгоизма и нигилизма. Зачастую у них нет понимания ислама, а лишь формальное соблюдение правил, а это приводит к ошибкам и проступкам.

- В основных религиях – исламе, христианстве, иудаизме – есть общие виды поклонения: молитвы, посты, пожертвования, паломничества. Но недостаточно знать некий свод правил. Это должно дойти до сердца, что ты покорен Богу. Зачастую ислам исповедуют, основываясь на традициях и обычаях в семье или народе. Но при этом нет понимания глубины и сути самого поклонения. К примеру, вот совершает кто-нибудь намаз, молиться на арабском языке заученным речитативом. Стоп! Остановись! Спрашиваю: "Ты о чём сейчас с Богом говорил?". Не знает, сказать не может. А моя задача – научить каждого говорить с Богом на том языке, на каком он сам говорит и думает. Чтобы молящийся искренне восхвалили и возвеличил Всевышнего, попросил его о милости и поблагодарил.    

Что касается приезжих иностранных граждан, то очень важная адаптация, которую имам-хатыб называет "гармонизацией". Поскольку зачастую религиозные принципы и постулаты, чему они обучались с рождения, это одно, а реальный мир за окном – это другое. 

- Ну, представьте: в одном селении есть мулла, свои порядки и обычаи. Житель приезжает в другое село или город, а там немного иначе. Начинаются сомнения: "Что-то у них ислам не такой". Мы учим выстраивать взаимоотношения с людьми других вероисповеданий и национальностей, чтобы человек не чувствовал себя ущемлённым или наоборот – своего превосходства. Чем грамотнее будет мусульманин в богословском смысле, тем комфортнее с ним будет жить по соседству.  Если человек нарушает законы, нормы поведения в обществе – это безграмотность. Грамотный мусульманин так поступать не будет. Мы должны быть в своей общине универсальны для всех, вне зависимости от национальности или положения человека, полинациональны, если есть такое слово в русском языке.   

Обмолвился имам и об институте аксакалов, действующем в мусульманском мире. Умудрённые опытом и знаниями люди старшего поколения могут дать жизненный совет молодым, как поступить в той или иной ситуации.   

Что касается приезжих, например, уроженцев азиатских республик, то у них ситуация, по словам имама, весьма непростая. Молодой человек или мужчина рос в своём сообществе, воспитывался по жёстким правилам, был у всех на виду. А когда он приезжает в другую страну, то сразу же теряет три главных жизнеформирующих столпа – родители, аксакалы, мечеть. 

У них иммунитета нет. Они попадают в совершенно иной мир, где то, что раньше было запрещено, теперь стало доступно – алкоголь, женщины. У меня такой случай был: приехал я в колонию, встретил там парня, молодого, симпатичного. Он приехал в Россию заработать себе на свадьбу. Родители против были, но он настоял. Нашёл работу в строительной бригаде в посёлке, первая зарплата. Его попросили "проставиться". Он отказался пить спиртное. Но приятели настаивали. Он выпил впервые пива, и у него просто снесло голову. В соседнем доме изнасиловал и убил пожилую женщину. Когда в себя пришёл, то сам ужаснулся тому, что наделал. Наша забота как общины как раз в том, чтобы предостеречь приезжих от подобных ситуаций, оградить от беды, помочь адаптироваться. Чтобы у них было понимание того, что когда ты получил визу, ты не просто деньги заплатил за бумагу, дающую тебе право на въезд. Виза – это договор с государством, что ты будешь соблюдать его законы.

Вот так видит свою миссию тверской имам-хатыб. Ещё в медресе он дал слово Всевышнему, что будет служить ему до конца своих дней. 

Быть для всех и во всём примером, поступать правильно и праведно, помогать людям, учить их, наставлять, утешать – это колоссальная ответственность и очень трудная работа для любого настоящего священника и пастыря, не важно, к какой конфессии он принадлежит. В разговоре об ответственности, имам-хатыб перечислил несколько уровней этой обязанности: это и ответственность перед Всевышним за каждое слово на проповеди и за каждый поступок, ответственность перед общиной и прихожанами, ответственность перед каждым, кто обратился за помощью или советом, ответственность перед вышестоящим духовенством, ответственность перед властями.

- У меня, как в болоте, всё погружается внутрь. Люди ко мне приходят, делятся своими бедами или сомнениями, жалуются, а я выслушиваю, утешаю, разрешаю споры, и я не имею права потом поделиться с кем-то, не имею права рассказывать даже близким или семье, не имею право нарушить доверие. Я держу всё внутри и в себе. А как я с этим справляюсь? Только с помощью Всевышнего. Это его милость. Он даёт мудрость, терпение. Я никогда не думал, что у меня столько может быть терпения. Если я не знаю, как поступить, я совершаю молитву и прошу Всевышнего: "Укажи мне правильный путь! Ты знаешь, что после этого будет, а я нет". И потом прислушиваюсь к сердцу, что оно мне скажет. Ведь наш разум находится в сердце. Конечно, и я ошибаюсь, ведь всякий сын Адама грешен. Но самый лучший из ошибающихся – это кающийся.

И всё-таки не проходит бесследно для имама его служение. Хотя сердце и находит утешение в молитве, а четыре инсульта уже случилось.   

Когда настало время для фотографии, я попросила имама-хатыба посмотреть в камеру. Он смутился и сказал, что для него это не привычно – смотреть прямо в глаза или объектив. И действительно, во время нашего разговора Хазрят не сверлил меня взглядом, мягко глянет в лицо и тут же уводит глаза. Для кого-то эта манера может показаться странной или даже позволит заподозрить собеседника в неискренности, но имам пояснил, что он делает это из уважения к человеку, чтобы не смущать его и не вторгаться в личное пространство. 

От разговора про скромность речь зашла и об убранстве тверской мечети. Ведь в мире существует так много мусульманских храмов, роскошных, с архитектурными изысками, поражающих своей красотой, богатым декором, настенными росписями, мягкими коврами, сверкающими светильниками и гигантскими люстрами. Но имам-хатыб оценивает мечети совсем иначе.   

- Мечеть красива не убранством, а прихожанами. В каждой мечети ощущаешь себя по-разному. В одних чувствуешь особую одухотворённость, молиться легко, дышится легко. А в других – не так, приходят какие-то посторонние мысли, отвлекают. От чего это зависит? Наверное, от того, насколько праведные слова произносят в храме. Так что для меня значение имеют другие ценности. Хотя, если отвечать на ваш вопрос, то поразила, конечно, мечеть в Медине и Мекке, куда я дважды ездил и совершал хадж.   

Имам добавил, что в жизни он сторонник аскетичности. Но не в том смысле, что человек должен ходить в рубище, а в том, что нам не следует зацикливаться на практическом и мирском.

- Мы в этом мире чужеземцы. Наш путь не закончится со смертью на земле. Если мы что-то теряем из мирского, значит, так суждено, это воля Всевышнего. У каждой вещи есть своё время бытия, оно конечно. Ничего вечного в этом мире нет, и мы сюда пришли тоже временно. Поэтому мирское мы должны использовать для достижения главной цели – возвышения нашей души, чтобы потом ответить перед Всевышним за свои поступки и помыслы. Мир – это просто инструмент. Не надо путать средства с целью. 

В качестве примера аскетизма имам-хатыб рассказал о своей жизни в Египте, где было легко – и в духовном плане, и в материальном. Ведь у каждого человека в зависимости от его положения и статуса, а в большей мере, условностей, разные потребности. Скажем, у жителя столицы или сельчанина запросы различаются в разы. А что на самом деле человеку надо и где проходит эта грань между достаточно и недостаточно? Верующий человек с благодарностью принимает то, что имеет.   

- Вот в Египте уровень жизни низкий. Они круглый год ходят в шлёпках – "щап-щап". Туфли запылённые стояли, надевал только, если в консульство надо было прийти на приём. Пища была простая, без излишеств. И люди в отношениях проще – помогали, поддерживали, были приветливы.   

Таир Абдулбариевич сейчас воспитывает четверых детей: старшая дочка пошла в 5 класс, а младшему сыну ещё 4 года. Дети хорошо говорят и пишут, как по-русски, так и по-арабски. Его жена русская, занимается домашним хозяйством и воспитанием. 

- Помню меня как-то парень увидел в моём одеянии и спросил: "А вы батюшка какой?". Я ему в ответ: "Мусульманский". А он дальше спрашивает: "А вам можно жениться?". Я человек из плоти и крови, у меня есть естественные потребности, во мне также заложен инстинкт продолжения рода. Я создан быть мужчиной. В исламе не запрещается священнослужителям иметь семью. Пророк Мухаммед сказал: "Будьте многочисленны. Женитесь на плодовитых женщинах". Это есть и в других религиях. Но главная обязанность мужчины – это забота о семье. А в семье главное – обеспечение прав друг друга.  

Рабочий день у имама-хатыба начинается рано, график расписан очень плотно. Утренний намаз начинается по-разному в зависимости от времени года – ведь молитва произносится на рассвете – летом даже в 3 часа ночи. Перед работой имам разводит детей в школу, а затем – встречи, проповеди, лекции, поездки в районы, переводы с арабского, отпевания и свадьбы и так допоздна. Но обязательно в неделю он старается выделить один-два вечера, чтобы провести их с детьми. 

Есть в семье обязательная традиция-ритуал – общий завтрак и чашка восточного кофе с кардамоном и имбирём, ну и ещё кое-какими хитростями. Имам-хатыб признался, что ему очень нравится этот напиток, готовит его сам в турке с крышечкой, купленной ещё много лет назад в Сирии.   

- Мы пьём кофе с женой, обсуждаем сообща какие-то вопросы и проблемы. 

Ещё имам-хатыб очень любит плов и умеет его знатно готовить и запекать "курочку в духовке". Жена готовит и обычные блюда русской кухни – борщи, каши. Кстати, каждое утро семья на завтрак дружно ест какую-нибудь молочную кашу или особо любимую гречневую. Что касается продуктов, то все закупки на главе семьи – "с авоськами, ищу, где подешевле".         

Отпуск у главы тверских мусульман есть, но очень маленький. Так, в прошлом году удалось на неделю съездить в Крым, чтобы покупать ребятишек в море для здоровья. На большее многодетной семье трудно решиться – достаток ограничивает.  
Для эмоциональной разгрузки и для детей оборудовали в доме аквариум с рыбками. Как пояснил имам, правила ислама разрешают держать дома животных, но не всех. Так, нельзя содержать тех птиц и зверей, которые живут на воле в вашей местности. Снегирь в клетке – это неприемлемо. К собакам – особое отношение. Животное считается грязным, особенно слюна. Поэтому собак можно мусульманам держать служебных, охотничьих, сторожевых, поводырей и других, но лучше не в доме. А вот для кошек ограничений нет.       

Есть у имама-хатыба мечта – перечитать русскую классику – Чехова, Достоевского. Потому что в школе много было непонятно, а сейчас, с учётом жизненного опыта, будет совсем иное прочтение и осмысление русской литературы. Пока нет времени, но мечту свою он всё же надеется осуществить. 

Источник: https://news.myseldon.com/ru/news/index/240381397