Интервью с первым заместителем председателя ДУМ Российской Федерации, ректором Московского исламского института, руководителем Центра исламских исследований Санкт-Петербургского государственного университета, доктором теологии Д. В. Мухетдиновым, опубликованное в журнале «Ислам в современном мире» (1’2021). Начало. Окончание по ссылке.

— Дамир-хазрат, 12 апреля прошла первая официальная презентация книг в рамках серии «Ал-ислах ва-т-тадждид» («Возрождение и обновление»), которая, в свою очередь, включена в более обширный проект «Байт ал-хикма». Не могли бы Вы для начала подробнее рассказать об этом масштабном проекте?

— «Байт ал-хикма» («Дом мудрости») — ​это большой проект по переводу, комментированию, научному изданию и написанию работ в области исламской мысли. Предложенное нами название является аллюзией на реализованный в первой половине IX в. проект по интеграции античной философской и научной литературы, то есть основной массы существовавшего на тот момент научного знания, в исламскую интеллектуальную традицию. Вдохновитель этого проекта — ​халиф ал-­Мамун (786–833) — ​имеет неоднозначную репутацию в исламской историографии, поскольку он симпатизировал мутазилитам и угнетал другие группы мусульман. Однако важность его предприятия в целом трудно переоценить: именно эта последовательная интеграция передового античного знания обеспечила многовековое превосходство исламской цивилизации в научном, культурном, технологическом и военном планах — ​то самое превосходство, которым гордятся мусульмане и которое, к сожалению, было потеряно в поздний средневековый период в результате интеллектуальной стагнации.

Наш проект «Байт ал-хикма» отсылает к проекту ал-­Мамуна прежде всего в надежде, что он тоже окажется достаточно эффективным в продвижении исламского и вообще универсального Знания, однако структура проекта, его цели, задачи, контекст реализации — ​все это принципиально иное. В своей основе наш проект имеет чисто научный характер. Чем это вызвано? Несмотря на многолетние споры вокруг «ориентализма», сейчас можно констатировать, что востоковедение в целом и исламоведение в частности уже тесно переплетены с традиционным исламским знанием, а ведущими востоковедами нередко оказываются сами мусульмане. Это является залогом того, что именно научное востоковедение — ​как синтез науки и традиции — ​способно обеспечить нас максимально точным, компетентным и относительно нейтральным знанием об исламе. Готовя, например, перевод и издание средневекового классического труда, нам необходимо ориентироваться на максимально критически выверенные методы востоковедения, а получившийся результат уже можно использовать так, как человек посчитает нужным: в целях расширения личного знания, в образовательных, просветительских или религиозных целях и т. д. Здесь мы следуем принципам, по которым уже много лет работают ведущие мировые востоковедные центры. Именно поэтому к работе над проектом «Байт ал-хикма», наряду с религиозными деятелями, привлечены исследователи с мировым именем: академик РАН М. Б. Пиотровский, академик РАН В. В. Наумкин, академик РАН А. В. Смирнов, член-корреспондент РАН Д. В. Фролов, профессор Т. К. Ибрагим, профессор Л. Р. Сюкияйнен, профессор Е. А. Резван и другие.

Проект будет презентован и выложен в Сеть. Сейчас могу лишь сказать, что в «Байт ал-хикма» сделан акцент на четырех направлениях. Первое направление — ​это традиционные исламские науки, то есть тафсир, хадисоведение, акида и калам, фикх, фалсафа, тасаввуф, ахлак. По этому направлению планируется опубликовать все главные труды, которые еще не были изданы на русском языке (от писем Абу Ханифы до правовых трудов ал-­Газали и суфийских сочинений ас-­Сирхинди). Таким образом мы хотим хотя бы отчасти заполнить лакуны в сфере традиционного исламского образования, имеющиеся у русскоязычного читателя. Второе направление — ​это российская богословская школа. Публикация трудов классиков российской богословской школы — ​прежде всего А. ал-­Курсави, Ш. Марджани, Х. Фаизхана, Р. Фахретдина, М. Бигиева, А. Каяева — ​призвана предоставить мусульманской интеллигенции, в частности мусульманским теологам, тот фундамент, на котором они могли бы развивать исламскую мысль с отечественным колоритом (то есть с учетом социокультурного контекста). Третье направление — ​современное исламоведение. По этому направлению мы планируем опубликовать наиболее актуальные исследования по корановедению (рукописи Корана, история сводов и т. д.), фикху (история исламского права, развитие отдельных школ), хадисоведению (история собирания хадисов, история сборников) и другим традиционным наукам, а также работы по сравнительной философии, межрелигиозному диалогу — ​с целью поставить исламскую мысль в более широкий интеллектуальный контекст современности. Четвертое направление — ​это обновленческое движение в исламе, и именно ему посвящена серия «Ал-ислах ва-т-тадждид».

— Не могли бы Вы рассказать о самой серии?

— Книжная серия «Ал-ислах ва-т-тадждид» представляет собой проект по изданию классиков исламской обновленческой мысли — ​того, что в научной литературе охватывается широким термином «реформаторство» и разбивается на две части: «модернизм» и «неомодернизм» (или «прогрессивный ислам»). Если в двух словах охарактеризовать это течение мысли, то можно сказать, что, во‑первых, оно призвано дать актуальный исламский ответ на тот цивилизационный вызов, который перед мусульманским миром был поставлен эпохой модерна, а во‑вторых — ​осмыслить подлинную (а не риторическую) связь современных мусульман с исламской традицией и актуализировать интеллектуальное богатство традиции. Сразу скажу, что реальный спектр реформаторских решений очень разнообразный: от довольно консервативных до открыто прозападнических. Именно поэтому ошибочно говорить, что все «реформаторы» суть «либералы» и «агенты Запада». Ситуация гораздо сложнее. В сущности, нынешнее исламское реформаторство — ​это просто наиболее мощная в интеллектуальном плане версия исламской мысли, которая не имитирует старые формы, но и не отбрасывает их, и в то же время не имитирует западные практики, но и не отбрасывает то ценное, что в них есть. Хочу сказать, что это не какое-то предзаданное идеологическое решение, а спектр разнородных решений, порожденных живой мыслью, и эти решения подчас противоречивы.

На русском языке труды современных реформаторов почти не представлены. Серия «Ал-ислах ва-т-тадждид» призвана заполнить эту брешь. Мы начинаем с XIX в., с предшественников современных реформаторов. Именно тогда были предложены первые варианты решения проблемы «ислам и модерн». В первую десятку входят труды С. Ахмад-хана (1817–1898), Дж. ал-­Афгани (1838–1897), М. ‘Абдо (1849–1905), Р. Риды (1865–1935), К. Амина (1863–1908), М. Икбала (1877–1938), А. ‘Абд ар-­Разика (1888–1966) и других выдающихся мыслителей. Для них приоритетны такие проблемы, как новый иджтихад, критика таклида, легитимация европейской науки и техники, права женщин и ислам, синтез исламской философии и западной философии и т. д. Во вторую десятку входят труды Ф. Рахмана (1919–1988), М. Аркуна (1928–2010), Н. Х. Абу Зайда (1943–2010), А. Шари‘ати (1933–1977), Н. Маджида (1939–2005) и других. В центре внимания ее представителей (в основном неомодернистов) — ​проблема коранической этики и правового статуса предписаний Корана и хадисов, реформа фикха, реформа калама, деконструкция традиции и развитие современной науки. В третью десятку входят труды А. Соруша (род. 1945), С. Х. Насра (род. 1933), Х. Абу эл-­Фадла (род. 1963), Т. Абдуррахмана (род. 1944), А. Дудериджи (род. 1977). Ее составляют преимущественно представители «второй волны» неомодернизма, и им интересны те же проблемы, что и ранним мыслителям, но с гораздо большей детализацией и более активным привлечением современного исламоведческого материала. К этим тридцати книгам прилагается три обобщающих исследования, которые подготовил Ваш покорный слуга.

— Да, 12 апреля прошла презентация Вашей работы «Современные мусульманские мыслители», а также еще нескольких работ из серии. Чему посвящены эти труды?

— Моя работа «Современные мусульманские мыслители» представляет собой введение в тематику исламского обновления, и она посвящена двум основным дискурсам современной мусульманской мысли: архаизирующему и обновленческому. Я отстаиваю следующий тезис: с наступлением эпохи модерна исламская цивилизация в целом, в том числе исламская мысль и социально-­политические институты, подверглась существенной трансформации, в результате чего говорить о возвращении к какому-то «золотому веку» традиции уже не имеет смысла. Результатом указанной трансформации стало формирование двух дискурсов: архаизирующего и обновленческого. Оба дискурса направлены к первоистокам — ​к исламу «праведных салафов», притом сам этот ислам конструируется ими, а историческая традиция воспринимается уже через его призму. Получается как бы «двой­ная реконструкция»: сначала реконструируется «исконный» ислам, а затем — ​путь развития традиции. Это своеобразный метод «обработки» прошлого, и в нем на самом деле нет ничего необычного, поскольку его прообразы мы находим в самой традиции. Однако более эксплицитно это стало проявляться именно в период модерна, что связано с особой ролью историчности и исторического сознания в то время. Разница между архаизирующими и обновленческими дискурсами здесь не структурная, а содержательная: первые мыслят «исконный» ислам формалистично и буквально, а вторые — ​этически и более отвлеченно. В своей работе я анализирую многочисленные реформаторские проекты в пределах двух дискурсов: от исламистов ал-­Маудуди и Сайида Кутба до неомодернистов Халеда Абу эл-­Фадла и Тарика Рамадана. Кроме того, она снабжена большой антологией, в которой опубликованы выдержки из трудов ключевых авторов.

Также были презентованы работы классиков исламского модернизма: Джамал ад-дина ал-­Афгани и Мухаммада ‘Абдо. Имена ал-­Афгани и ‘Абдо хорошо известны специалистам и на слуху у всех исламских интеллектуалов, однако только сейчас их ключевые труды были переведены на русский язык. Впрочем, эти труды не потеряли своей актуальности — ​более того, сейчас, то есть спустя более чем сто лет после их выхода, они могут быть прочитаны уже в новом свете.

Работа ал-­Афгани «Ответ материалистам» (1881) в целом направлена против всех материалистических учений и написана с целью подчеркнуть логичность и систематичность исламского теоцентричного мировоззрения; в то же время она направлена против проекта другого исламского реформатора — ​Сайида Ахмад-хана, который, по мысли ал-­Афгани, фактически сдал исламские позиции перед лицом западной материалистической науки. Впрочем, ал-­Афгани не выступает в своем труде против рационализма как такового. Он высказывает следующий важный тезис: лишь вера, прошедшая испытание разумом, способна достичь чистоты, усилиться и впоследствии выступить источником глубоких трансформаций в обществе.

Под этим утверждением подписался бы и ученик ал-­Афгани, Мухаммад ‘Абдо, который в переведенном нами «Трактате о единобожии» (1897) последовательно демонстрирует, что рационалистическая линия в исламе обладает наибольшей убедительностью и творческой силой. В «Трактате» изложены взгляды ‘Абдо по всем актуальным вопросам исламского вероучения: от определения веры и неверия до проблемы сочетания человеческой свободы и Божественного всемогущества. Этот трактат на многие десятилетия стал руководством для изучающих ислам, и мы надеемся, что эта славная традиция теперь продолжится в русскоязычном пространстве.

Кроме книжной серии, 12 апреля был представлен пятый выпуск ежегодника «Исламская мысль: традиция и современность», который мы издаем с 2016 г. Концепция альманаха ориентирована на исследование классической и постклассической арабо-­мусульманской мысли, при этом особое внимание уделяется российской богословской школе и обновленческому движению в целом. В ежегоднике публикуются авторские работы и переводы с английского, немецкого, французского, арабского, индонезийского и старотатарского языков. Как и в предыдущих четырех номерах, в пятом номере сделан акцент на исламском реформаторстве (модернизме и неомодернизме): опубликованы работы Мухаммада Икбала, Фарида Исака, Мухаммада Аркуна, Мусы Бигиева, Хасана Ханафи, Ахмада Вахиба, а также уделено внимание исследованиям в этой сфере. Стоит отметить, что этот ежегодник является единственным в мире масштабным изданием, в котором на регулярной основе рассматривается исламская обновленческая мысль.

— Дамир-хазрат, в октябре прошлого года Вы защитили первую в истории России докторскую диссертацию по исламской теологии, которая вызвала оживленную дискуссию в кругах исламоведов и мусульманской интеллигенции. Тема Вашей диссертации тоже связана с обновлением. Вы как-то ассоциируете ее с проектом «Ал-ислах ва-т-тадждид»?

— Да, конечно, моя докторская и проект «Ал-ислах ва-т-тадждид» концептуально связаны друг с другом. В докторской диссертации я ввел в научный оборот концепции крупнейших реформаторов второй половины XX в.: Фазлура Рахмана Малика, Мухаммада Аркуна, Насра Хамида Абу Зайда и Мухаммада Шахрура. Идеи этих авторов были разбросаны по множеству работ, но не были систематизированы. Я постарался представить собственную реконструкцию их взглядов с учетом эволюции последних. Кроме того, я попытался поместить их концепции в соответствующий исторический контекст, в том числе в контекст востоковедных исследований второй половины XX в. С опорой на идеи перечисленных мыслителей и классиков российской богословской школы я также развил собственную обновленческую концепцию, которой посвящено около трети докторской. Все это — ​следствие активной работы по изучению их наследия и наследия других реформаторов. Докторская и проект «Ал-ислах ва-т-тадждид» растут из одного корня — ​из идеи обновления (тадждида), которая является неотъемлемой частью ислама и которую я впитал еще в юношестве в процессе изучения классического труда Абу Хамида ал-­Газали «Воскрешение наук о вере» (выдержки из него были переведены мои научным руководителем и интеллектуальным наставником — ​академиком В. В. Наумкиным), а впоследствии расширил свои знания по этой теме благодаря работам российских богословов, преж­де всего Фаизхана, Марджани и Бигиева. Сейчас я дополняю докторскую новым материалом, пересматриваю ­кое-какие свои идеи и, даст Бог, надеюсь, получится издать ее в будущем году в виде монографии, которая выйдет в серии «Ал-­Ислах ва-т-тадждид».

Что касается упомянутой Вами «оживленной дискуссии» по поводу моей работы в кругах мусульманской интеллигенции, то я, видимо, что-то пропустил. Я получил довольно много отзывов от ведущих исламоведов — ​М. Б. Пиотровского, Л. Р. Сюкияйнена, Т. Ибрагима, А. Али-заде, Е. А. Резвана, Н. Н. Дьякова, С. А. Кириллиной, В. А. Кузнецова, И. Л. Алексеева и других ученых (притом как с похвалой, так и с содержательной критикой). К сожалению, если говорить об отзывах в Интернете, то здесь все ограничилось традиционной клеветой и небылицами, касающимися моей скромной персоны: говорят, что моя работа не имеет никакой ценности, что она проплачена из-за рубежа, что я «купил» диссертационный совет, что я создаю «новый мазхаб» и т. д. и т. п. Что на это можно ответить? Я привык к разного рода небылицам, так что отношусь к этому спокойно. Я считаю, что отвечать нужно только на содержательную критику, в данном случае — ​на критику, которая касается содержания работы. А такой критики до сих пор практически нет.

Заявляя, что докторская диссертация по исламской теологии была защищена «по договоренности», эти «критики» порочат все российское востоковедение в лице его академиков и докторов — ​членов диссовета. Фактически последние обвиняются в научной недобросовестности. Если ознакомиться с процедурой защиты (имеются как письменные отчеты, так и видеозапись), то можно заметить, что она проходила не в «холодной» атмосфере, а в ходе живой дискуссии, притом с эмоциональными положительными отзывами. Надо полагать, это тоже было «по договоренности»? Пусть горе-критики сто раз подумают над своими словами. Они обвиняют в научной нечистоплотности людей, которые служат востоковедению уже десятки лет и которые сделали для ислама в разы больше, чем многие религиозные деятели (напомню про собственный опыт: я начал погружаться в тему обновления благодаря переводам В. В. Наумкина и его исследованиям творчества ал-­Газали — ​уверен, таких примеров сотни). Если на клевету в мой адрес еще можно закрыть глаза — ​я относительно молодой ученый и пока не так много сделал для науки, то клевету в адрес людей, бескорыстно отдавших свою жизнь исламской культуре (а подлинная наука, как заметил Ницше, это форма самоотречения — ​что для России особенно актуально), понять трудно. Пусть это останется на совести горе-критиков и номинальных исламоведов… Тем не менее, как я уже сказал, я ­все-таки надеюсь, что развиваемые мной и другими мусульманскими авторами идеи в будущем начнут подвергаться систематическому анализу, содержательной критике и продуктивному обсуждению — ​разбирать там действительно есть что и думать есть над чем!

Беседовал Р. В. Ислямов

Источник: http://idmedina.ru/pdf/web/viewer.html?file=/pdf/content/ism/ism-1-2021.pdf#179