Интервью профессора Нижегородского государственного университета им. Н. А. Добролюбова, д.и.н. Ольги Сенюткиной на полях ХХ Фаизхановских чтений

– Уважаемая Ольга Николаевна, Вы представляли на ХХ Фаизхановских чтениях нижегородскую научную школу. Нижегородчина – родина Хусаина Фаизханова. В деревне Сафаджай он родился, здесь же  завершился его земной путь. Какое значение, на Ваш взгляд, имела для Хусаина Фаизханова  Нижегородская земля?

– Очень хороший вопрос. Конечно, я над ним думала, когда писалась книга о Сафаджае (см. «История татарской деревни Сафаджай – Красная Горка в XV–XX веках: татарские деревни Нижегородского края: к 555-летию основания села. Н. Новгород, 2006) и когда я изучала все материалы, связанные с Х. Фаизхановым.

У него были непростые отношения с односельчанами, и в своем докладе на чтениях я попыталась показать, почему они не приняли его, а некоторые даже осудили за то, что он общался с немусульманами и с нетатарами. Когда он в 1866 году уже приехал умирать в родное селение, также раздавались голоса, что ему не надо было этого делать, что он – чужой. За больным Хусаином, как говорит народной традиция, ухаживал его младший сводный брат Габдулгаллям, в будущем – известный татарский экономист, историк, публицист. На последнем этапе своей жизни Хусаин общался только с ним.  В итоге родной Сафаджай стал и местом упокоения Хусаина Фаизханова.  

Почему он в раннем возрасте уезжает из деревни, в которой прошло его детство и юные годы? Да просто потому, что он хотел обогатиться новыми знаниями. Ищи знаний, даже если они в Китае, – этот важный элемент мусульманской традиции в нем был заложен с юных лет.

В Сафаджае в медресе Хусаин Фаизханов получил начальное мусульманское образование. Но этого ему было мало. Такой он был человек: хотел получить более широкое представление о мире, о России как части этого мира, а не только о Сафаджае. Он не замкнулся на этом пространстве. Он вышел из этого пространства. Для этого нужно было обладать определенными способностями, талантом, который у него, мы можем совершенно точно утверждать, был.

В Петербурге окружение Хусаина Фаизханова было таково, что он мог обратиться в другую веру. Теоретически это можно допустить. Но он этого не сделал. Не сделал именно потому, что Сафаджай дал ему крепкую основу, которую он пронес через всю жизнь. И все научные сюжеты его работ так или иначе, в большей или меньшей степени были связаны именно с мусульманской традицией. Поэтому, конечно, Сафаджай дал многое! Он помнил о своей малой родине. Так что связь его с Сафаджаем однозначна и неразрывна, он ее пронес через всю жизнь.

– Я знаю, что одну из своих работ он подписал «Аль-Сабачай», т.е. по названию своей родного аула. Другую – «Аль-Курмыши», подчеркивая тем самым свое происхождение из Курмышского уезда, к которому относился Сафаджай.

– Почему бы и нет? Это в духе мусульманской традиции.

– Что известно о родителях Хусаина Фаизханова?

– Я изучала метрические книги. Но ведь они дают краткую информацию. В них нет развернутых оценок той или иной личности. На одной конференции, посвященной Фаизханову, где я выступала, сафаджайцы, исходя из устной традиции, подтвердили, что отец Хусаина – Фаизхан – был крестьянином средней зажиточности. Не богач, но состоятельный, обеспеченный, иначе он бы не мог иметь такую большую семью.

По трем метрическим книгам мне удалось восстановить имена некоторых предков Хусаина Фаизханова. О его родословной писал еще Ш. Марджани, но в его списке были лакуны, которые удалось заполнить через метрические книги. Маму Хусаина звали Шамсийа, деда – Файзулла, прадеда – Биккина, прапрадеда – Исмаил… Об этом я писала в своих статьях.

– А остались ли лакуны в жизни самого Хусаина Фаизханова? Насколько подробно изучена его жизнь и научная деятельность? Что, на Ваш взгляд как ученого, остается еще мало изученным в его биографии?

– Во-первых, раскрыть полностью любого человека, даже рядового, невозможно. А уж такого, как Хусаин Фаизханов, – тем более! Санкт-Петербургский университет… Преподавание… Тут есть много поворотов, которые нужно изучать. Прежде всего, я думаю, необходимо заняться (и для этого есть специалисты в Санкт-Петербурге) окружением Хусаина Фаизханова. Этой темой занимается уже Дамир-хазрат Мухетдинов, но я думаю, это направление нужно усилить и показать более подробно, кто же были эти люди – профессор Петербургского университета шейх ат-Тантави, директор Азиатского музея Б. А. Дорн, другие петербургские ученые, с которыми общался Х. Фаизханов. Каким образом они влияли на него и как он сам влиял на них. Этот аспект, совершенно очевидно, требует доработки.

Во-вторых, если говорить об идейном наследии Фаизханова, то здесь тоже есть над чем поработать. Мы говорим, что он предвосхитил джадидизм, прежде всего – в плане образования. Но какие именно его идеи позже подхватили и стали развивать джадиды, чтобы провести реформу татарских школ? Для этого нужно брать труд Х. Фаизханова «Высшее медресе» и смотреть, как его идеи проявились уже в эпоху джадидизма. Да, об этом уже много написано и казанскими, и московскими учеными, но всегда хочется большего. А большее дается только через источники! Только они помогут получить нужный нам результат.

– Ольга Николаевна, как бы Вы определили роль такой личности, как Хусаин Фаизханов, для развития российской уммы?

–  Хороший вопрос. Над ним тоже, наверное, надо думать. Роль Фаизханова заключается в том (я еще раз повторю), что он обратил особое внимание на систему образования. Мотивация очевидна: желание поднять уровень образования народа, к которому он принадлежит. Это мотивация благородная и правильная. Она должна была проявиться у такого человека, у такого ученого, как Хусаин Фаизханов. И она проявилась. Роль личности в данном случае – предвосхищение того этапа в истории российской уммы, который получил название «джадидизм». Ведь чисто теоретически личность может замедлить ход исторического процесса, и такие личности есть. Но они наносят урон идеям гуманизма и прогресса. А есть личности, которые ускоряют исторический процесс и будят мысль. Хусаин Фаизханов – как раз из тех, кто пробудил мысль.  В конечном счете благодаря ему движение джадидизма пошло.

И еще один важный момент. Хусаин Фаизханов предпринимал усилия по разным направлениям научного знания. Это и история, и археология, и лингвистика, и эпиграфика… По сути, он предвосхитил нынешнюю тенденцию к междисциплинарному подходу в науке.  Сейчас этому уделяется очень большое внимание.  Фаизханов в этом плане новатор.

– И в заключение вполне закономерный вопрос, который прозвучал и в ходе чтений: появится ли на Нижегородской земле музей Хусаина Фаизханова?

– Прежде всего я хочу сказать, что на Нижегородской земле в течение всего года проходили мероприятия, посвященные 200-летию со дня рождения Хусаина Фаизханова. В частности, в Белом зале Нижегородской государственной областной универсальной научной библиотеки была представлена выставка «Хусаин Фаизханов и его окружение». Ее подготовила Н. А. Кустова.

Что касается музея, то он мог бы быть и в Петербурге, и в Казани, и в Чувашии, и в других местах, где бывал Х. Фаизханов.  Но было бы правильно и грамотно создать этот музей в селе Сафаджай. Пока есть музейный уголок в Сафаджайской школе. Музей – дело будущего.

–  Благодарю Вас. 

Беседовала Ольга Семина