Гаяз-хазрат Фаткуллин. Фото IslamSib.Ru

В Красноярском крае проживает свыше 300 тысяч мусульман — около 11% населения региона. В самом Красноярске мусульманская умма составляет еще более значительную долю жителей. Велико и количество местных предпринимателей, исповедующих ислам. Об отношении религии Мухаммеда к богатству и бизнесу, о миграции и национальном вопросе, а также о том, как в исламе становятся священниками, ДЕЛА.ru поговорили с муфтием Красноярского края, имам-хатыбом Соборной мечети Красноярска Гаязом-хазратом Фаткуллиным.

— Гаяз Талгатович, есть статистика, что миграционные потоки в Красно­ярский край растут с каждым годом. Почему гра­ждане мусульманских стран СНГ едут именно сюда, в холодную Сибирь?

— Да, сюда едут многие. Не сказал бы при этом, что здесь у нас аномально холодно: в горах Таджикистана зимой стоят темпе­ратуры до минус 40 и ниже, жесткие по­годные условия и в горах Средней Азии.

Прежде всего в Красноярск и Сибирь едут в свя­зи с тем, что государство так выстраивает миграционную политику: механизмы получения гражданства на нашей территории упрощены, да и заселена она меньше, чем европейская часть России. Кроме того, Сибирь всегда была богата ресурсами.

Да и отношение населения к приезжим здесь не такое, как в западной части России, — сибиряки более дружелюбны. Исторически сложилось: чтобы выжить в таких условиях, человек должен был принимать другого независимо от его веры и национальности.

Сейчас выживать легче, но гостеприимство осталось. Но не только этот фактор работает. К примеру, на вопрос о национальности местные жители говорят «я сибиряк». Здесь у нас котел наций, в котором варятся все вместе, и тот, кто прожил в Сибири лет 20, ментально считает себя сибиряком, он думает другими категориями.

— В Сибири легче вести бизнес?

— Не знаю, я не занимаюсь бизнесом вплотную. Но думаю, что нигде это не было ни просто, ни слишком сложно. Многое зависит от закона и понимания со стороны насе­ления. В Красноярске есть мусульмане, довольно успешные в бизнесе, и, я считаю, обществу от этого не хуже — только лучше.

— А вы — сибиряк?

— Я родился и вырос здесь, моя мама родом отсюда.

— Интересно, как становятся священниками в исламе…

— В исламе священники не являются отдельной кастой, как в православии, например. У нас нет такой жесткой иерархии власти, обязательного рукоположения. Да, требуется особое образование, но не только. Обязательно уважение людей, признание заслуг священника со стороны паствы.

Люди не всегда понимают, насколько эта работа сложна. Не зря и о попах, и о муллах рассказывают практически одни и те же анекдоты. Между тем священник — только пол­часа орел, а остальные 23 с половиной часа он лошадь. Люди со своей болью к кому приходят? К мулле, к имаму.

— И женщины тоже?

— Конечно. Второй этаж мечети — специально для женщин. Все идут сюда излить свою боль и тяжесть.

А к кому пойдет мулла? Он должен хоронить все в себе и обращаться за помощью только к Богу. Это нелегко.

После года обучения один из учителей сказал нам: муллами вы уже стали, а теперь буде­те учиться быть людьми. Каждый день нужно доказывать это своей жизнью. Ведь если человек пришел в храм и после общения со священником ему не стало легче — значит, мулла либо занимает не свое место, либо ему нужно еще долго стараться стать настоящим наставником.

— Как вы считаете, религиозность у мусульманских народов выше, чем у других?

— Я не могу сказать, что она выше. Понятие религиозности вообще расплывчато. Мы можем сказать, верит человек в Бога или нет. Но признать Бога — это одно. Другое дело, когда мы начинаем жить в соответствии со своими убеждениями, молиться, поститься, соблюдать обряды. И еще другой важный момент: когда берем заповеди и начинаем во­площать их в жизнь. Не убей, не укради… Все меняется, если человек начинает жить в соответствии с заповедями. Это не так легко, но возможно. И народы, которые начинают жить так, меняются, страны преображаются.

В мусульманском мире есть страны, которые более рьяно, что ли, придерживаются ре­лигии, есть и те, кто менее. Взять Турцию — 97% ее населения исповедуют ислам. Но это светское государство. Или теократический Иран, где, тем не менее, правит президент, а среди населения много христиан, да и зороастризм там одна из титульных религий…

Идея сама по себе совершенна, но люди, которые являются ее носителями, не лишены недостатков.

— В нашем городе много компаний, которыми владеют представители восточных национальностей, мусульмане. Как соотносятся друг с другом понятия «ислам» и «бизнес»? Одобряет ли мусульманская религия предпринимательство, деятельность, направленную на получение прибыли?

— Бизнес для мусульманина совершенно нормальное явление. Каждый мужчина на Вос­токе обязан содержать себя и свою семью. Если он не может делать этого, ему даже не рекомендовано жениться.

Финансовое обеспечение — одна из главных семейных мужских обязанностей. Женщина имеет право работать, если захочет, и выполняет все свои обязанности перед семьей и мужем. А для мужчины, нравится это ему или нет, работа является фарзом — обязатель­ным действием, требующим строгого исполнения. И бизнес — та же работа.

Второе. Прибыль, богатство, которое человек собирает, не является запретным с точки зрения ислама. Если человек правильно распоряжается своим имуществом, это даже мо­жет помочь ему обрести рай. Быть богатым не запрещено, если зарабатывание денег не отвлекает человека от поклонения Богу.

Кроме того, что мусульманин обязан следить за надлежащим состоянием своего имуще­ст­­ва, он обязан каждый год отдавать сороковую часть своих сбережений бедным. Не государству, не церкви, а именно знакомым беднякам, сиротам.

— А если он этого не делает?

— В таком случае, естественно, получается, что он ест запретную пищу, кормит ею своих детей, одевает их в запретное, содержит жилище на неправедные деньги… Только тот, кто делится нажитым, поступает благочестиво. Есть такой хадис, в котором говорится, что перед лицом Создателя богатый человек имеет преимущества по отношению к бедному, поскольку не только сам добился богатства, но и может заботиться о других.

— А как же тогда библейское «Легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное»?

— Интересно, что под игольным ушком имеется в виду одна из улиц Иерусалима. Это место сохранилось до сих пор: две улицы там сходятся в тупик, а между ними — узкая щель, в которую не пройти верблюду.

Что подразумевает это выражение? Совсем не то, что богатство помешает человеку быть праведником, — помешает ему нерадивое распоряжение своим владением. Есть такая история. Однажды пророк сказал своим сподвижникам-сахабам: каждый из вас будет отвечать за все свое имущество перед Богом. Один из них заметил: «О посланник Аллаха, у нас нет ничего, кроме меча за спиной и корочки черствого хлеба». И пророк ответил: за них вы тоже будете отвечать.

Богатый ответит за каждую копеечку, каждую тысячу, которую потратил. Использовал ли он эти деньги, чтобы совершить какие-то грехи, просто раскидывал направо и налево — это одно. И другое, если он тратил их правильно. Не обязательно возводить церкви или раздавать милостыню — можно построить дорогу, больницу, учредить фонд для помощи студентам. Путей, чтобы правильно и хорошо распорядиться своим имуществом, тысячи. Но, к сожалению, люди не всегда ими пользуются.

— Вспоминается поступок Хазрета Совмена, построившего в Красноярске детский дом…

— Если бы все верующие делали то, чего требует от них Бог, жизнь была бы другой.

К примеру, не было бы никаких революций. На самом деле взаимопомощь, взаимосвязь, то, что в исламе является религиозной обязанностью, одновременно и социальная обя­занность: она помогает богатым получить уважение, а бедным — почувствовать о себе заботу. Зачем человек будет поднимать революцию, если знает, что его дети не пропадут с голоду, смогут благодаря богатому соседу получить образование… То, к чему власти пришли после долгих войн и революций, уже заложено в самых основах исламской веры.

Дела.ру