Имам Центральной мечети Махачкалы Магомедрасул Саадуев. Иллюстрация: islamdag.ru

В конце апреля в столице Дагестана Махачкале состоялась встреча последователей разных течений дагестанского ислама, на которой было достигнуто соглашение о мирном взаимодействии и сотрудничестве. Основными участниками встречи были представители Духовного управления мусульман Дагестана и организации "Ахль-Сунна". Лидеры Духовного управления мусульман Дагестана являются последователями суфизма - мистического течения в исламе, укоренившегося в Дагестане в 19 веке. "Ахль-Сунна" считается организацией, объединившей последователей салафизма, или "чистого" ислама. Ряд наблюдателей сочли состоявшуюся встречу важным моментом для дагестанского ислама и дагестанского общества в целом. Предлагаем вашему вниманию интервью с одним из участников встречи, имамом Центральной мечети Махачкалы Магомедрасулом Саадуевым.

ИА REGNUM: Как вам видятся результаты апрельской встречи по прошествии нескольких недель после нее?

Есть представление, что между людьми, которые собрались на том мероприятии, шла какая-то непримиримая конфронтация. Это не совсем так. На протяжении всей постсоветской истории те силы, которые были представлены на апрельской встрече, были в регулярных контактах, диалоге друг с другом, потому что есть очень много вопросов, требующих совместного обсуждения. Например, вопросы, связанные с разрешением тех или иных бытовых конфликтов, вопросы маслихата. Все люди, которые были на апрельской встрече, - это люди позитивных взглядов. Они хотят мирного развития республики, мира между мусульманами.

Не всегда сторонники представляют тот формат отношений, который есть между их лидерами. На этой почве происходит очень много конфликтов между молодыми людьми, в том числе на улице. В этом проявляется юношеский максимализм, желание везде видеть только черное или только белое. А у лидеров всегда было много объединящего, они всегда готовы были вместе обсуждать вопросы жизни мусульман, жизни республики. Этого многие не знали, и мы решили это продемонстрировать. Люди, которых некоторые считали заклятыми врагами, вышли и вместе выступили с обращением ко всему народу, призвали к веротерпимости, к толерантности. Я уже вижу, что эта встреча сняла напряжение в обществе. Например, в некоторых селах у нас был раскол - вокруг имама, вокруг каких-то сторон жизни общины. И вот из двух таких сел после апрельской встречи поступили обращения: люди говорят, что они там отказались от взаимных обвинений. В большинстве случаев, такие расколы не имели объективных оснований, в их основе была предвзятость, навешанные ярлыки. Присутствовал искусственный накал вражды и неприязни. Сейчас рано подводить итоги, но видно, что этот настрой идет на спад, наступил некий перелом.

ИА REGNUM: Можете привести пример сел, где такое примирение произошло?

Например, село Миатли в Кизилюртовском районе. Это село, где на этой почве произошло первое кровопролитие между верующими, еще в 1990-е годы. Их представители пришли и говорят: "Давайте прекратим это все". Они обратились в Духовное управление. В село выехали представители муфтия, призвали жителей прекратить необоснованные подозрения в адрес друг друга. Но чтобы изменить в этом плане людей, нужно время.

ИА REGNUM: Во многих таких "конфликтных" селах сейчас функционируют по две мечети, что, по свидетельствам самих местных жителей, осложняет ситуацию. Есть ли способ выхода из такого положения?

Вопрос об имаме мечети нельзя решать шаблонно, в разных конфликтных селах ситуации разные. В каких-то селах были кровопролития, в каких-то нет. Где-то все просто, где-то очень запутанно. В некоторых селах все же останется по две мечети, если лидеры сочтут это временно возможным. Ислам призывает к выбору наименьшего из двух зол. Этим должны руководствоваться и имамы, и алимы, не выставляя на первое место какие-то свои идеологические принципы.

ИА REGNUM: А в тех селах, где нет подобных конфликтов, какой процент имамов мечетей учился в учебных заведениях, патронируемых Духовным управлением мусульман Дагестана?

Думаю, большинство. Было время, когда мы своих студентов с трудом удерживали хотя бы до третьего курса, а потом они уходили работать имамами, потому что грамотные люди, готовые к решению практических вопросов жизни, в том числе в селах, были буквально нарасхват. Сейчас большинство имамов мечетей - выпускники исламских вузов, патронируемых ДУМД. Как правило, в селах имамами становятся местные жители. Временное исключение - те районы, где по разным причинам уровень исламского образования оказался ниже, чем по республике в целом. Это, например, Лакский, Дахадаевский районы, некоторые части южного Дагестана. Впрочем, ситуацию в районах я вижу не так детально, как в Махачкале. А Махачкала сегодня - это по населению практически половина Дагестана.

ИА REGNUM: На этой встрече именно вы говорили, что "плод созрел". Что вы имели в виду, и почему он "созрел" именно сейчас?

Сейчас мы видим много тех, кто понимает, что различие взглядов в дагестанском исламе было, есть и будет, но есть общие для всех мусульман вопросы, а в нынешнем противостоянии страдают все мусульмане республики. Созрело понимание, что надо защищать наши общие интересы. А необходимость такой встречи существовала еще десять лет назад, и сама эта необходимость - не совсем радостный факт. Вернее, это чрезвычайный шаг, на который мы должны были пойти.

ИА REGNUM: А каким будет следующий шаг?

Всему свое время. Прошедшая встреча для многих была шоком. Они должны пережить этот шок, пропустить произошедшее через свое сознание. Эхо этого мероприятия распространяется постепенно и диктует новые правила во взаимоотношениях между мусульманами. Каких-то искусственных мероприятий мы не планируем, но недавно поступило предложение провести аналогичную встречу на районном уровне в Ботлихском районе.

ИА REGNUM: Район не простой по составу мусульман...

Да, но вот есть предложение провести там такое мероприятие, в духе мира и согласия.

ИА REGNUM: Насколько представительным был состав апрельской встречи для того, чтобы обсуждать на ней вопросы, касающихся всех мусульман Дагестана?

В буквальном смысле всех возможных участников диалога там, может быть, и не было. Но то представительство, которого требовала тема мероприятия, я считаю, было обеспечено. За исключением ультрарадикальных сил. Но по мере снижения идеологического противостояния количество людей, склонных к крайним взглядам, может стать меньше. Потому что одно дело, когда есть идеологические различия, и другое - когда к этим различиям прибавляются эмоции, человеческий фактор.

Из положений ислама не все одновременно внедряются в жизнь мусульман, ввиду последствий семидесятилетнего коммунизма. Один из запретов, который мало кто знал, - это запрет на споры в отношении религии. Они всегда должны оставаться в компетенции ученых. А было как, и есть до сих пор? Те вопросы, которые должны обсуждаться только в кругу досточтимых ученых, обсуждаются в кругу молодежи, которая абсолютно не понимает в религии, только прочитала несколько брошюрок и говорит о высоких темах, до которых никогда в жизни не дойдет. Для того, чтобы вступать в научный диспут в исламе, надо соответствовать абсолютно четким требованиям. У нас даже из числа так называемых ученых мало кто им соответствует. И если молодежь воздержится от участия в спорах о религии, уже будут сняты большие проблемы.

ИА REGNUM: То есть вы считаете, что основная причина радикализации - именно идеологическая? Часто ведь высказываются другие мнения: что в основе нее социальные проблемы, или конфликты с правоохранительными органами.

Идеологические вопросы существуют. И весь арабский мир уже пережил тот период, который мы переживаем сегодня в России. Там, правда, не было коммунизма, но был период расцвета исламской науки, потом произошел спад ввиду вторжения западной культуры, отхода самих арабов от своей религии. А самая питательная среда для радикализма - это полузнание ислама. Сейчас в арабских странах говорят, что единственный способ бороться с этим - религиозный научный подъем и просвещение. А все остальные причины проблем - они, конечно, есть, но они вторичны.

ИА REGNUM: Вы сказали о вторжении западной культуры. Понятно, что любая религия имеет свою систему ценностей, свою внутреннюю логику, философию. Вы видите возможность адаптации ценностей ислама к западным ценностям?

Если западные ценности будут применены к Дагестану, это принесет очень нехорошие плоды, здесь будет безнравственность. Надо делать упор на те ценности, которые есть у народа, а не пытаться внедрять чужие.

ИА REGNUM: То есть противостояние с западными ценностями вы считаете реальным?

Да.

ИА REGNUM: Более десяти лет в Дагестане государство активно участвовало в решении вопросов, касающихся внутриисламской ситуации. В этой связи, в частности, нередко упоминается закон о запрете ваххабизма, принятый Народным собранием в 1999 году. Каковы ваши ожидания относительно государственной политики в этой сфере после состоявшейся встречи?

Я не исключаю, что вопрос об том законе будет поднят. Режим постоянного противостояния имел у нас много нехороших последствий: необоснованные обвинения, необоснованное вмешательство разных органов. Когда в целом установится дух мира, тогда настоящие возмутители спокойствия будут отделены от остальных и станет ясно, кто хочет в Дагестане мира, а кто хочет войны и кровопролития.

ИА REGNUM