Ректор Московского исламского университета Д.З. Хайретдинов. Фото http://www.miu.su

Возвращение в систему образования духовно-нравственного воспитания, роль и место религиозного образования в многонациональной России, миссия священнослужителя, формирование духовной культуры среди молодежи, — об этом дискутируют эксперты в студии радио «Голос России».

Автор и ведущая – Наталия Александрова

Гости студии:

Дмитрий Журавлёв – директор Института региональных проблем.

Дамир-хазрат Хайретдинов – ректор Московского исламского университета.

Наталия Александрова: Современный этап развития общественного сознания в российской школе характеризуется возвращением в педагогическую практику духовно-нравственного воспитания на основе ценностей и культуры традиционных российских религий. Такая практика развивалась в регионах с начала 1990-х годов, а в последнее время вышла на федеральный уровень.

Формально черта под этой дискуссией была подведена 21 июля 2009 года. На встрече Президента РФ Д.А. Медведева с Патриархом Кириллом и лидерами мусульман, буддистов, иудаистов президент поддержал введение в государственных и муниципальных школах изучения традиционных религий — по выбору семьи школьника, а также, как альтернативы для нерелигиозных семей, «светской этики» и религиоведения как отдельных, самостоятельных учебных предметов.

Православных учреждений религиозного образования только в Москве более сорока. Вероятно, немало и исламских. Что можно сказать сейчас о высшем религиозном образовании?

Дамир-хазрат Хайретдинов: Как таковых традиций именно вузовского образования у российских мусульман не очень много. Все знают обстановку в советское время, когда на территории Российской Федерации вообще отсутствовали какие бы то ни было образовательные учреждения для мусульман. И желающие получить такое образование выезжали в Узбекистан, где на весь СССР действовало только одно Бухарское высшее медресе. С 1970-х годов появился еще Ташкентский исламский институт. А когда Советский Союз приказал долго жить, выяснилось, что нам негде готовить мусульманских богословов и священнослужителей. Иногда стали посылать за рубеж получать образование в мусульманских странах. Для российских мусульман делали послабления во время приемных экзаменов. Внутри самой России сформировались медресе – это средний уровень образования. И только спустя несколько лет оформились исламские вузы. Предыстория очень короткая, насчитывает всего несколько лет. В настоящее время существует ситуация, состоящая из трех пластов. Низший уровень – воскресные школы или мектебы при мечетях, средний уровень – медресе, высшие образовательные учреждения – это исламские институты, университеты. Такие существуют в основном на территории наших национальных республик.

Наталия Александрова: По сути, разница между исламскими институтами и университетами в том, что в университет добавляются еще общеобразовательные предметы.

Дамир-хазрат Хайретдинов: Нет, в институтах тоже изучают в обязательном порядке. Просто университет должен иметь несколько направлений подготовки. Я представляю учебное заведение, которое имеет брендовое название – Московский исламский университет. В Казани есть Российский исламский университет. Но мы поменяли свой статус на институт.

Наталия Александрова: Я знаю, что статус Московского исламского университета очень высок. Дмитрий Анатольевич, все чаще обсуждается в последнее время, какое значение для современного общества имеет религиозное образование, и каково назначение, функция священнослужителей.

Дмитрий Журавлев: Религиозное образование как любое образование в новой стране имеет огромное значение, потому что закладываются основы. Революция – это всегда отторжение чего-то, а на пустом месте может вырасти либо роза, либо чертополох. И религиозное образование здесь очень важно. Потребность в нем огромная. И если мы не создаем высококвалифицированных специалистов, то их заменяют неспециалисты. И тогда мы получаем ультраисламские вещи. Это ислам для малограмотных. Любая религия – вещь сложная, и если она не понимается правильно, то сон разума рождает чудовищ. И чудовища начинают вылезать. Чтобы не появлялись чудовища, есть только один путь. Создание системы исламского образования нужно не только исламу, создание системы православного воспитания нужно не только православным. Религиозное образование нужно обществу.

Дамир-хазрат Хайретдинов: Мы у себя в Московском исламском университете нашим студентам говорим, что 60% времени вы будете уделять религиозным обрядам, а 40% — это работа с обществом, причем не всегда с мусульманским. Наш вуз работает в условиях центральной России, у нас нет тут компактного поселения мусульман, и имаму нужно быть еще и лицом общественным. Общаясь со всем кругом лиц во властных, духовных, общественных структурах, нужно говорить четко, правильно.

Наталия Александрова: Мне сегодня удалось поговорить с проректором Ставропольской духовной семинарии, игуменом Алексеем Смирновым.

Алексей Смирнов: Наследие советского государства поставило в неудобное положение любой разговор о религии. Если даже человек – атеист, он все равно должен с уважением относиться к верованиям своих сограждан. Поскольку мы говорим о поликонфессиональном, поликультурном обществе, каждый гражданин нашей страны должен реально представлять, что является ценностным для того человека, который находится рядом с ним. Поэтому вопросы духовного образования очень важны. Поскольку со стороны радикальных течений мы видим деструктивность, направленную на разрушение нашего общества.

Наталия Александрова: Президент поддержал введение в государственных школах изучения традиционных религий. Насколько полезно это нововведение для нашего образования?

Алексей Смирнов: Во-первых, этот курс «Основы религиозной культуры и светской этики» был апробирован в 21 регионе нашей страны, в том числе в Ставропольском крае. Я сам в свое время преподавал курс «Основы православной культуры». В моем классе на этот курс записались не только люди этнически православные, но и люди, которые этнически исповедуют ислам. Я, кстати, увидел больше заинтересованности в глазах ребят другой национальности, нежели в глазах наших потенциально православных людей. Конечно, этот курс не религиозный сам по себе, а культурологический. «Курс светской этики», учебники по нему – напрямую продолжение атеистической пропаганды. Потому что этика всегда имеет под собой серьезную базовую составляющую. Либо это философская этика, либо это религиозная этика, либо это безрелигиозная, то есть атеистическая этика. Поэтому знаки равенства между светскостью и атеистичностью надо либо убирать, либо акцентировать.

Наталия Александрова: Схожесть принципов основ образования разных религий в том, что оригинал должен сочетаться с толкованием, и все это должно быть на базе грамотной позиции грамотных преподавателей. Так это?

Дмитрий Журавлев: Все ключевые религии – это религии-книги. Они все исходят из одной методологии, они исторически и генетически так исходят, начиная от иудаизма и кончая исламом.

Наталия Александрова: Что главное в правильном подходе к современной системе образования, с чего нужно начинать?

Дамир-хазрат Хайретдинов: Исламские вузы России работают по программам, отличающимся от программ медресе. И первое отличие, что все наши программы лицензированы Министерством образования и науки Российской Федерации, мы ни на йоту не отходим от этого, с одной стороны. А с другой стороны, нам нужно готовить богословов-теологов. С этой же проблемой сталкиваются и православные вузы и семинарии.

Дмитрий Журавлев: Насколько сегодня система исламского образования позволяет дать легальный статус выпускнику этого вуза?

Дамир-хазрат Хайретдинов: Изначально исламские вузы были заточены на то, чтобы готовить как раз имамов – священнослужителей, то есть фактически дублировали функции медресе. Но со временем произошло разделение. На вопрос высшего исламского образования обратило внимание государство, в частности, Путин, будучи президентом, дал указания Минобразования подготовить проект помощи исламскому образованию с тем, чтобы оно вышло на более высокий уровень. С того момента в основном все исламские вузы дают своим выпускникам специальность – теолог, то есть богослов. Но проблема в том, что далеко не все исламские вузы смогли за эти годы становления своего развития получить государственную аккредитацию, в частности перед Московским исламским университетом стоит очень серьезная проблема.

Наталия Александрова: Есть ли противоречия в современной системе образования, и каковы пути их разрешения?

Дамир-хазрат Хайретдинов: Противоречий много. В частности, не выстроена до сих пор система государственно-конфессиональных отношений вообще и касающихся ислама в частности.

Дмитрий Журавлев: Основные противоречия социальные, не внутриобразовательные. И самое большое противоречие – это естественное противоречие роста. Все системы религиозного образования развивались не плавно, а прыжком, все двигались от нуля. Та же семинария в Ставрополе, я участвовал в ее открытии, число ее слушателей можно было поместить в эту студию. А теперь это довольно развитая мощная организация. И необходимость мгновенно преодолеть огромное расстояние, прыжок – это всегда опасность удариться. Четкий социальный статус выпускника, роль данной науки в классификации наук. В России есть классификатор, если ты – ученый, ты должен соответствовать определенному номеру, иначе у тебя не будет ни диссертации, ни званий, ничего. Мне кажется, что самая острая проблема – это проблема социальной позиции выпускника. Человек не должен себя чувствовать ущемленным, если он закончил вуз и стал не учителем физики, а теологом. У него должны быть все те же права. Ведь его диплом не является государственным.

Дамир-хазрат Хайретдинов: До тех пор, пока вуз не прошел государственную аккредитацию, диплом не признается государством. Но, разумеется, такой диплом признается в духовных учреждениях, в религиозных организациях. Помимо социальных противоречий, есть метафизические противоречия. На днях на совещании в Министерстве образования было предложено рецензировать учебники, по которым проводится обучение в исламских вузах, с точки зрения соответствия точности методик Министерства образования. И такую роль планируется передать одному из ведомств в Российской академии наук. Каким образом наши ученые будут рецензировать труды по хадисам, по жизни пророков и другим богословским дисциплинам? Для меня это остается загадкой.

Наталия Александрова: Достаточно широко в последнее время обсуждаются отклонения от общепринятых норм поведения в крупных городах России мусульманской молодёжи. Почему именно на них делается акцент? Чем так сильно они эпатируют современное общество?

Дмитрий Журавлев: Потому что больше культурные отличия, заметнее. Один молодой мусульманин мне сказал: «Раньше в Москву ехала русская деревня, сейчас в нее едет кавказская деревня. И дело в не в религии, а в противоречии культуры города и деревни». Это объективный социальный, демографический процесс, который к религии не имеет отношения. Но культура Кавказа значительно отличается от культуры Москвы, больше, чем культура Владимира. Поэтому это становится заметнее.

Наталия Александрова: Мне кажется, что культура поведения современной мусульманской молодежи где-то упирается в фактор самозащиты, чтобы не позволить обидеть себя. Ведь совершенно другое отношение у ребят, выросших на традициях ислама, к жизненным ценностям.

Дамир-хазрат Хайретдинов: Я тоже думаю, что в основе этой проблемы лежит то, что они не являются представителями городской культуры вообще. Если в советское время в Москве оседали в первую очередь представители интеллигенции всех советских народов, а сейчас этого не происходит. С другой стороны, это проблема общая для всей молодежи. Религия выступает вторичным маркером этой ментальности. Конечно, в наших современных условиях принято на первый план выносить религиозную принадлежность. На самом деле, если мы возьмем мусульман вообще, то мы понимаем у мусульман в Москве, других городах огромная история опыта проживания.

Наталия Александрова: Чтобы научиться уважать позиции другого народа, надо уметь ставить себя в том или иной ситуации на его место. И всегда полезно любой спор начинать с определения понятий. Еще Декарт как-то сказал: «Определите точно каждое слово, и вы избавитесь от половины заблуждений». Самое главное для нашей молодежи – это знать культурные традиции, уметь уважать традиции других народов, а для этого нужно стремиться к образованности.

Аудио-версию можно прослушать здесь: Радио «Голос России»