Было бы, пожалуй, лучше, если бы коммунистическая система не распалась и советская империя не обрушилась. Горькая ирония состоит в том, что тот, кто не верил в коммунизм и не считал жизнь в советской империи идеалом, начинает серьезные дебаты с подобной фантазии. Но существуют основания для того, чтобы я открывал дискуссию об отношениях между Европой и мусульманским миром этими словами.

События, которые произошли после крушения коммунистической власти и распада советской империи и последующие дебаты и аргументы были таковы, что они делают это фантазирование допустимым. Позвольте мне вспомнить следующие заявления г жи Маргарет Тэтчер на совещании Североатлантического договора, состоявшемся 7 июня 1990 г., до коллапса коммунистической системы: «Большую часть времени существования НАТО нашей задачей было защищать наш образ жизни против агрессивного врага с экспансионистской идеологией… Ныне пейзаж, к которому мы так привыкли, когда смотрели в восточном направлении, меняется радикально…

Каждому, кто спросит: “Имеет ли НАТО будущее?”, мы ответим громоподобным “Да”… Нам нужно подумать о том, как расширить роль НАТО от предотвращения войны к строительству мира: выявить угрозы, с которыми мы столкнемся в будущем, и силы и стратегии, которые нам понадобятся, чтобы отражать их; и посмотреть на то, как НАТО будет согласовываться со многими другими организациями, которые будут вершить будущее Европы. Если это нам удастся, то мы гарантируем, что НАТО останется столь же значимой и даже ведущей организацией на следующей фазе, как и в прошлом…

Не существует гарантии того, что угрозы нашей безопасности остановятся на некоторой воображаемой линии в середине Атлантики. Не так давно некоторым из нас пришлось отправиться в Аравийский залив, дабы поставки нефти шли как и прежде. Мы станем очень сильно зависеть от ближневосточной нефти еще раз в следующем веке. С распространением усовершенствованных видов вооружений и военной технологии на такие районы, как Ближний Восток, потенциальные угрозы территории НАТО могут исходить в большей степени из-за пределов Европы». Так говорила г жа Тэтчер. Более того, через пять лет генеральный секретарь НАТО Вилли Клаас заявил о том, что воинствующий Ислам сегодня является столь же важной стратегической угрозой, какой был Советский Союз в коммунистические времена. Объясняя новую политику НАТО в период после окончания «холодной войны», генеральный секретарь сказал о том, что существуют причины для серьезной озабоченности в связи с политической нестабильностью на южном фланге НАТО.

В ответ на отклики на это заявление со стороны ряда стран — участниц НАТО он сказал, что позиция НАТО — это позиция борьбы не против Ислама, но против радикальных тенденций, которые появляются в мусульманских странах и угрожают безопасности в данном регионе, и что необходимо в сотрудничестве с североафриканскими странами разработать общую стратегию для преодоления этих тенденций. Эти заявления, сделанные соответственно в 1990 и 1995 гг. двумя видными и высокопоставленными представителями западного альянса, показывают, что вслед за роспуском Советского Союза и крахом коммунизма Запад находился в поиске того, что он воспринимал как новую угрозу своей военной мощи с целью утвердить значимость и гарантировать преемственность НАТО.?Для некоторых этой угрозой является Ислам. Представляет ли Ислам реально угрозу для Запада? Если нет, откуда такая озабоченность? По каким причинам Запад воспринимает Ислам как угрозу?

Существуют опасения, что если такое убеждение укоренится, может вновь возникнуть риторика с призывом вернуться к крестовым походам. Трагедия, происходящая в Боснии и Герцеговине на глазах у международного сообщества, неспособного остановить ее, снова показала крайнюю опасность, которую может принести с собой дух подобного фанатизма.

Я хотел бы прежде всего затронуть вопрос о том, почему и как западный мир видит в Исламе угрозу и общего врага. Первая возможная причина, которая приходит на ум, — в том, что коммунизм оставил после себя огромный вакуум на одной стороне прежнего баланса, установившегося после Второй мировой войны, когда коммунизм и Советский Союз находился на одной чаше весов, а западный мир — на другой.

Внезапная пустота на восточной чаше весов после почти 50 лет нарушила равновесие. Образовавшееся чувство опустошенности нашло отражение в теории Френсиса Фукуямы, утверждающей конец истории. Позднее поиск новых врагов и объектов для нападения нашел свое выражение в гипотезе Сэмюэла Хантингтона о «столкновении цивилизаций» — научно несостоятельной аргументации, которая бьет мимо цели.

Отмечается, что тем временем в общественном мнении многих исламских стран появились чувства неуверенности по поводу нынешнего состояния отношений с Западом, что также повлекло за собой требования пересмотреть эти отношения. Подобные требования подкреплялись западными позициями по некоторым актуальным вопросам, вызывающим беспокойство мусульманского мира. Хотя Запад утверждает себя поборником принципов демократии и прав человека, он не смог дать достойный пример, когда дело дошло до их проведения в жизнь. Политика Запада перед лицом боснийской войны и войны в Чечне возбуждает серьезные сомнения относительно применимой в глобальном масштабе системы «прав человека».

Если «права человека», включая право жить в мире и безопасности, не соблюдаются и не охраняются в том самом регионе, где они были впервые сформулированы, можно ли ожидать, что их будут соблюдать в других местах? Применима ли демократия, описываемая как универсальная и идеальная система, только к тем, кого выберет Запад?

В качестве примера двойных стандартов можно вспомнить, что когда обстреливался российский парламент и парламентариев сажали в тюрьму, этот инцидент рассматривался как победа демократии и реформ, тогда как другие, гораздо более простые инциденты, происходившие в других местах, именовались попытками подавления демократии и свободы выражения. Все эти проблемы, связанные с интерпретацией принципов гуманизма в геополитическом масштабе породили серьезные сомнения в мусульманских странах и мировом общественном мнении в целом относительно возможности создания мультикультурного и спокойного мира.

II
В дискуссии об отношениях между Исламом и Европой полезно было бы принять во внимание культурные и исторические измерения соответственно отношений мусульманского и западного мира друг к другу. Мусульмане в странах, где они живут сегодня, как и в прошлом, во время их правления на европейском континенте — на Иберийском полуострове и на Балканах, — не навязывали религию и культуру никому; они показали исторический пример либерализма. На Балканах приверженцы греческой православной, болгарской и сербской церквей веками жили бок о бок с мусульманами при неукоснительном соблюдении исламского принципа, согласно которому «нет принуждения в религии».

Если бы мусульманские государства навязывали свою культуру различным религиозно-этническим общинам, жившим под их властью, то нынешняя культурная идентичность Иберийского полуострова и Балкан была бы сравнима с той, что существует на территориях, которые были покорены в результате путешествий европейских первооткрывателей. Однако в течение долгих веков, когда мусульмане правили в Юго-Восточной и Юго-Западной Европе, язык, религия, этнические и культурные характеристики различных живших там народов были сохранены. Как отметила министр иностранных дел Швеции в своем пригласительном письме на нынешнюю встречу, в этих землях существовали исторические примеры мультикультурного общества, на которые необходимо обратить внимание в сегодняшнем мире.

С другой стороны, стремясь получить от Запада ответную реакцию на позицию, которую заняли мусульмане в отношении других религий, нельзя не вспомнить инквизицию, которая началась с падением Гранады, и обращение с мусульманами и евреями в Андалузии. Об этих событиях вспоминали несколько лет назад, в 1992 г., во время празднования 500 летней годовщины открытия Америки.

Эта блестящая годовщина в то же время напомнила о насильственных обращениях в чужую веру, изгнаниях и убийствах мусульман и иудеев. Много позже произошло изгнание мусульман с Балкан, которое случилось тогда, когда пять столетий османского правления в этом регионе завершились к концу XIX столетия, а последней точкой было отступление османов из этого края после Балканской войны 1912 г. и Первой мировой войны. Эти примеры наряду с западным отношением к боснийскому вопросу показывают, что европейская позиция поистине отличалась от позиции мусульман, когда дело коснулось совместного проживания на одном континенте с мусульманами при европейском правлении.

Успех андалузского и османского опыта в прошлом и малайзийского примера сегодня, на что указывалось в подготовительных документах к настоящей встрече, коренится в исламских принципах терпимости и уважения к другим религиям. Эти принципы четко изложены в Коране: «Нет принуждения в религии» («Корова»: 256)* и «У вас — ваша вера, и у меня — моя вера!» («Неверные»: 6). Начиная с раннего периода Ислама они отражались в социальной этике, традициях и образе жизни.

Соответствующее географическое положение вышеупомянутых земель также, должно быть, сыграло важную роль в том, что мирное сосуществование с различными народами сделалось нормой. На протяжении истории Северная Африка, земли Восточного Средиземноморья и Анатолия имели космополитическое прибрежное население, а их районы, расположенные вглубь от прибрежной полосы, были местом встречи мигрантов и оседлых народов различного происхождения. Та же ситуация наблюдается в Восточной и Юго-Восточной Азии. Европа, со своей стороны, сохраняла христианский характер большую часть своей истории. Европейские контакты с остальным миром в основном происходили за пределами континента. По этой причине европейцы исторически обладали меньшим опытом проживания совместно с иностранцами у себя дома.

III
Политические позиции по международным вопросам намного сблизились бы как в прошлом, так и в наши дни, если бы люди реально проводили в жизнь теоретические права человека и/или если бы они вдохновлялись некоторыми фундаментальными принципами, которые являются общими для всех конфессиональных систем. Принципы уважения, любви и терпимости к другим независимо от религиозных, этнических и национальных различий присущи всем религиям. К сожалению, подход Запада к Исламу и его понимание Западом, скорее, фокусируются на том, чем он не является, нежели на том, что он есть, несмотря на то что общие элементы основных религий более многочисленны и гораздо более существенны по природе, чем различия между ними. В истории нарушения принципов терпимости и мира, противоречащие догматам священных книг и учениям пророков, исходили в основном от воли правителей. Поэтому очевидно, что на правителях и правительствах лежит обязанность осуществлять на деле принципы мира и терпимости.

В наше время общества живут все более смешанно и взаимозависимо. По-видимому, величайшая проблема, стоящая перед человечеством, состоит в том, как научиться сосуществовать в мире, в Европе и на всех других континентах. Пока общины не осознают, что их общий интерес заключается в дружбе, а не в том, чтобы придавать особое значение вопросам потенциальных конфликтов, тенденции к глобальному беспорядку и отсутствию безопасности, которые растут с момента окончания «холодной войны» и, по всей видимости, будут сохраняться. Поэтому сегодня более чем когда-либо мировое сообщество нуждается в том, чтобы распространять повсюду принципы взаимопонимания и мирного сосуществования различных культур и религий.

В Западной Европе живут более 15 млн. мусульманских рабочих, включая первое и второе поколения рабочих, которые мигрировали из Турции и других мусульманских стран Азии и Африки в Европу начиная с 60 х гг. XX в., когда низкооплачиваемая рабочая сила из развивающихся стран пользовалась спросом в промышленно развитых странах. Хотя некоторые из этих людей вернулись домой после экономических кризисов 70 х гг., их число постепенно росло благодаря приезду новых иммигрантов. Вначале, несмотря на резкие отличия в их образе жизни от европейцев, этих приглашенных рабочих не считали проблемой в принимающих странах. В то время даже их высокая рождаемость не вызывала там возражений, поскольку могла снизить средний возраст населения в целом. Потенциальные причины нынешней озабоченности тогда еще не воспринимались как таковые. Позднее, однако, присутствие переселенцев часто стало рассматриваться как источник экономических и социальных проблем, включая рост уровня безработицы. Сами иммигранты столкнулись с проблемами различного рода, касающимися образования для своих детей, социальной маргинализацией, проблемами культурной идентичности и многими другими.

Проблемы мусульман в Европе связаны не только с различиями в культуре и религии, но и с важными социально-экономическими измерениями. Многие из плохо образованных иммигрантов селятся в центральных кварталах городов, где живут в почти полной изоляции от общества, страдая от высокого уровня безработицы. Некоторые сильно зависят от системы социального обеспечения государства. Организованные экстремистские движения с большей легкостью распространяются среди этих групп с низким экономическим статусом. Стиль их жизни и их ожидания от государства и общества кажутся отталкивающе непохожими на те, что существуют у коренного населения. Некоторые незнакомые проявления культурно-религиозной идентичности, проявляющиеся в одежде и бытовом поведении внутри этих групп, лучше следует считать реакцией на их социальный статус и выражением неудовлетворенности. Другая сторона монеты — это те иммигранты с высоким статусом и высоким уровнем образования, которые делают профессиональную карьеру и чувствуют себя членами европейского общества. В отличие от первой группы последние хорошо интегрированы в городские общины. Внутри каждой из этих групп можно наблюдать большое разнообразие культурных, социальных и религиозных особенностей поведения. Ни один из этих слоев не может считаться исключительным представителем исламской культуры или образа жизни. Можно ожидать, что будущие поколения иммигрантов более успешно интегрируются в европейский образ жизни и что сегодняшние проблемы будут в конечном счете смягчены. В настоящее время, хотя эти группы придерживаются законов и правил, общественного порядка и этических норм, понятно, что они живут и ведут себя в соответствии со своими собственными обычаями. Следует также признать, что адаптация к европейскому образу жизни не может произойти в виде внезапного самопожертвования; это довольно-таки постепенный процесс. Для этого также требуется, чтобы была создана психологическая среда, при которой иностранцы, поселившиеся в Европе, могли бы почувствовать себя такими же членами общества, как и все прочие, а их обычаи и традиции не будут осмеиваться как странные и необычные. И так же, как было бы неправильным приписывать проблемы, касающиеся мусульманских иммигрантов, Исламу вообще, они должны решаться как проблемы всех иммигрантов, а не одних только мусульман.

Считая коренных мусульман во всей Европе, т. е. боснийцев, албанцев, помаков, торбешей, цыган и т. д. вместе с азиатскими и африканскими иммигрантами, общее число людей, которых можно отнести к мусульманам, составляет около 20 млн. Кроме того, растет число европейцев, добровольно принявших Ислам. Эту реальность новой европейской панорамы можно рассматривать на фоне плодотворных контактов, которые имели место между ренессансной Европой и исламской цивилизацией начиная с поздних средних веков. Оптимистически глядя в будущее, можно ожидать, что постепенно наладится аналогичный культурный обмен между европейцами и постоянными жителями-мусульманами, что будет способствовать обеспечению взаимообогащающего сосуществования различных культур.

IV
По всей видимости, мусульманский и западный мир не слишком хорошо информированы о культуре и цивилизации друг друга. Попытки наладить взаимное доверие между обеими культурами должны начаться с лучшего ознакомления их друг с другом. Лидеры и мыслители могут сыграть выдающуюся роль в устранении ощущений взаимной угрозы и враждебности, устранении существующих недоразумений. Необходимость устранения недоразумений подчеркивалась Его Королевским Высочеством принцем Уэльским в его выступлении «Ислам и Запад» в Оксфорде в 1993 г., в котором он заявил, что «недоразумения возникают тогда, когда мы не учитываем, как другие смотрят на мир, его историю и роль каждого из нас в нем…» Мы можем также припомнить, что в ответ на утверждения о том, что Ислам является угрозой Западу, президент США Клинтон заявил, что «…поведение группы фанатичных людей не может быть приписано исламскому миру, насчитывающему полтора миллиарда человек». Действительно, важно проводить грань между религиозными верованиями и фанатизмом, между теми, кто живет по своим религиозным убеждениям и теми, кто эксплуатирует эти убеждения ради политических целей. Более того, инциденты, связанные с фанатизмом или экстремизмом, провоцируются не одними мусульманами. В зависимости от своих религиозных, идеологических или этнических корней фанатические течения появляются на Востоке и на Западе, на Севере и на Юге. С другой стороны, распространение предрассудков против той или иной культуры или религии может возбудить фанатические или экстремистские движения в данной общине.

В заключение я хотел бы подчеркнуть, что в качестве общего правила любой конфликт, возникающий в рамках отношений между Исламом и Западом, — это конфликт не между религиями или культурами, но между политическими мотивами и экономическими интересами. Последние могут меняться, тогда как религии и культуры вечны. Поэтому западная и исламская культуры могут и должны работать в духе взаимной доброй воли над тем, чтобы покончить с предрассудками и заблуждениями друг о друге и создать постоянную структуру, обеспечивающую поддержание гармоничных отношений между мусульманами и западными народами.

*Конспект выступления, произнесенного на конференции «Отношения между европейской и исламской культурой и положение мусульман в Европе», организованной Министерством иностранных дел Швеции в Стокгольме (Швеция), 15–17 июня 1995 г.

*Генеральный директор Исследовательского центра по исламской истории, искусству и культуре (IRCICA); председатель факультета истории науки, Стамбульский университет; председатель Турецкого общества истории науки, Стамбул (Турция).

Проф. д-р Экмеледдин Ихсаноглу

 источник: Журнал «Минарет»