Ислам в Татарстане

Существует легенда о прибытии в первую столицу Волжской Булгарии город Булгар трех сахабов пророка Мухаммада. Этой легенде нет ни археологических, ни доказанных источниковых подтверждений. Ее поверг жесткой критике Шихабуддин Марджани. Вместе с тем ее записывал еще Абу Хамид аль-Гарнати – арабский путешественник из Гренады (Испания) XII века.

Согласно одной гипотезе, одно из булгарских племен, баранджары, приняли Ислам сразу после походов Марвана в 737 (здесь и далее при подобном написании год хиджрыгод по милади) году, и переселились в новые места уже мусульманами. По крайней мере, ибн Фадлан писал: «Мы видели у них племя около пяти тысяч душ мужчин и женщин, всех до единого принявших ислам. Это племя называется Баранджар». Вместе с тем название «баланджар» принадлежало одному из хазарских городов, взятых Марваном и, в свою очередь, является родовым названием одного из хазарских или булгарских племен.

Согласно другой версии, Ислам распространился здесь благодаря деятельности проповедников из Хорезма, занимавшихся здесь торговлей (Хорезм - местность в Средней Азии в устье Аму-Дарьи, в более широком понятии охватывает существенно большую территорию, включая часть современных Ирана и Афганистана). Одна из легенд в пользу этой гипотезы, приводимая аль-Гарнати, гласит: «А смысл слова «булгар» – «ученый человек».

Ибн Фадлан пишет про муэдзина Алмуша-Джафара, что он «…призывая к молитве, икаму произнес дважды. А это при дворе халифа не принято». Ничем иным, кроме как свидетельством распространения среди булгар ханафитского мазхаба, это не является. Общим со Средней Азией стало позже и распространение суфийских тарикатов – накшбандия и ясавия. Факт широко используемого караванного пути из Хорезма в Булгар в ту эпоху документально подтвержден. Также в пользу «хорезмийской» версии проникновения Ислама к булгарам говорит и тот факт, что еще с древнейших времен в булгарском, а потом и в татарском языке закрепились персидские слова, используемые для обозначения религиозных терминов, при этом их арабские аналоги широкой массе неизвестны.

На сегодняшний день, учитывая анализ работ ибн Фадлана и ибн Русте, можно с уверенностью говорить  о том, что в центральных районах Волжской Булгарии (юг Татарстана, Ульяновская, Самарская области) ислам распространился не позднее IX в. Значительный импульс исламизации булгар произошел в Х в., его связывают с принятием ислама в качестве официальной религии в 922 г., хотя существуют мнения о его связи с массовым переселением мусульман - булгар и хазар, из более южных регионов.

Объявление ислама государственной религией Булгарии, произошедшее 11 июня 922 года по григорианскому стилю, открыло новую страницу в жизни булгарского народа - если ранее он был лишь одним из многочисленных тюркских племенных союзов, то отныне стал северным форпостом исламской цивилизации. Став частью огромного исламского мира, бывшего в то время средоточием наук в море невежества, булгары принялись вбирать в себя всю ученость, накопленную человечеством и аккумулированную в мире ислама. Студенты из Волжской Булгарии отныне учились в университетах и медресе Благородной Бухары и Города мира - Багдада - крупнейших интеллектуальных центров того времени.

Необходимо отметить, что, невзирая на политические междоусобицы, уже в то время начавшие раздирать страны ислама, исламская умма продолжала представлять из себя единый организм. Ученые и торговцы, паломники-хаджии и суфии, поэты и студенты не знали границ внутри исламского мира и свободно по нему перемещались. Поэтому приобщение к исламской цивилизации не могло не дать мощнейший толчок интеллектуальному развитию булгарского народа.

Объявление Ислама государственной религией не могло не вызвать резкого неприятия в Хазарском каганате, где у власти находилась иудейская верхушка, и которому Волжская Булгария подчинялась. Фактически это для бывшего вассала каганата означало объявление государственного суверенитета. Отправка же посольства к главе иного государства, к тому же находящегося в состоянии войны с сюзереном, и по сей день является декларированием себя в качестве самостоятельного субъекта международного права. Всего этого хазарский каган вынести просто не мог. В бешенстве он пытается выместить свою злобу на мусульманах своей страны - в этом же 922 году он разрушает минарет главной мечети хазарской столицы Итиля и приказывает казнить ее муэдзинов. Из-за усилившихся гонений часть мусульман из Хазарского каганата вынуждена была эмигрировать в новообразованное мусульманское государство.

Все вышеперечисленные факторы вывели Волжскую Булгарию в один из крупнейших цивилизационных центров этой части обитаемого мира, каковым она, а впоследствии и ее идейные наследники, и являлись на протяжении длительного времени. Многие народы, также наравне с булгарами находившиеся в зависимости от хазар - марийцы, мордва и т.д., так и не создали собственных государств, а вошли в орбиту формирующегося Булгарского государства и продолжали в нем оставаться, испытывая его политическое, культурное и экономическое влияние. Специалисты по этническим контактам в Поволжье, например, пишут, что, если до второй четверти десятого века влияние булгар и марийцев было обоюдным, то уже с этой даты одно приобретает сугубо односторонний характер. Всем этим Волжская Булгария была обязана не силе своих воинов, и не торговой смекалке своих купцов - причиной всему был ислам - первая небесная религия, пришедшая в Среднее Поволжье. И именно ислам вывел булгар из состояния «один из многих» на место бесспорных лидеров в регионе. И поэтому, чувствуя силу ислама, этой идеологии единобожия, и, предвидя конец своей державы именно от носителей этой идеи, был так взбешен хазарский каган.

Но решающий поворот в истории Волжской Булгарии произошел в 921 году, когда хан Алмуш (Джафар) (правил в 886-929 гг. по милади), сын хана Шилки (Абдуллы) (правил в 877-886 гг. по милади), отправил посольство в центр исламского мира того времени, в Багдад, к халифу аль-Муктадиру, с просьбой «…присылки к нему вероучителей, чтобы преподать ему законы ислама, а также построить для него мечеть, в которой воздвиг бы для него кафедру-михраб, чтобы оттуда можно было бы от имени халифа произнести проповедь-хутбу в его собственной стране и во всех областях его государства». Ответное посольство не замедлило себя ждать, и уже в следующем, 922 году прибыло в Булгар. Секретарем посольства являлся ученый Ахмад ибн Фадлан, который оставил нам труд, до сих пор имеющий непроходящую научную ценность – «Рисаля» («Послание»). В своей книге ибн Фадлан описал нам быт булгар, башкир, гузов, русов, славян (как и иные арабские источники, он разделял русов и славян, не объединяя их в один народ), а также всех других народов, с представителями которых он контактировал в Булгаре либо по дороге туда. Булгарский хан же Алмуш-Джафар после отбытия посольства собрал джиен (собрание) беков, на котором было принято решение об объявлении Ислама государственной религией Волжской Булгарии.

Собственно, этот джиен, произошедший 11 июня 922 года, и считается датой принятия Ислама волжскими булгарами. Между прочим, до принятия ислама в Волжской Булгарии единственной монотеистической религией, заявленной в качестве государственной в Восточной Европе, был иудаизм в Хазарии. Хотя и здесь существуют огромные различия, видные, прежде всего, в том, что ислам в Булгарии, хотя и не стал религией большинства населения страны, тем не менее, был широко принят в народах, ее населяющих, в отличие от иудаизма, сфера распространения которого всегда оставалась очень узка.

Распространение ислама в Волжской Булгарии отличалось несколькими особенностями. Во-первых оно было исключительно мирным, историками не только не зафиксировано религиозных войн в этом государстве, но даже есть и обратные примеры. Например, когда в это мусульманское государств бежали от религиозных преследований язычники – финны (меря и другие окско-клязьминские группы) и славяне (вятичи).

Второй особенностью является преимущественное распространение по рекам и торговым путям. В силу этих обстоятельств более лесистое Заказанье с его преобладанием марийского и удмуртского населения в доордынский период было исламизировано несколько позже. По мнению ряда исследователей (Б.Хамидуллин и др.) в Волжской Булгарии, как и в Казанском ханстве можно говорить об очень значительных слоях немусульманского населения, в то же время испытывавшего влияние исламской культуры (по данным этнографии марийцев, чувашей, мордвы, удмуртов).

Мечетей булгарского периода в Татарстане не сохранилось. Постройки в Болгарах (Шахри Булгар), которые за них принимают, более позднего – ордынского времени, второй половины XIII – XIV вв. В Биляре и ряде других булгарских городищ и селищ есть фундаменты мечетей булгарского времени. Булгары еще до переселения в Среднее Поволжье были обладателями развитой городской культуры, в том числе имели традиции каменного градостроительства. Культура ремесел и сельского хозяйства  Волжской Булгарии являлась прямым продолжателем салтово-маяцкой булгаро-алано-хазарской традиции. Ислам являлся значительным политическим фактором Волжской Булгарии, считается, что реальная власть верховного сеида[1] иной раз не только не уступала власти правителя, но даже превосходила ее.

Еще до пришествия монгольских войск начинается усиление влияния других – кыпчакских, хорезмийских, закавказских традиций. Оно было связано с тем, что в Булгарию, устоявшую под первым ударом войск Чингисхана, стекались тысячи беженцев из других земель. Но в 1236-1242 гг. и булгарские земли попали в состав великой Монгольской империи.  Исследователи очень по-разному относятся к ее образованию и степени  влияния на народы в ее составе. Зачастую их оценки чрезвычайно политизированы и не выходят за рамки готтентотской этики.

По мнению ряда специалистов, в период 1242-1254 гг. столица Улуса Джучи – одной из четырех частей Монгольской империи, находилась на территории Татарстана, а, вернее, в Болгарах. Именно к тому времени, а также к более позднему XIV в. относятся все известные ныне постройки этого городища, сохранившиеся до наших дней. Более того, в золотоордынское  время весь район Западного Закамья, бывший основным городским центром Волжской Булгарии, продолжает процветать. К местной булгарской традиции добавляются среднеазиатские, закавказские и иранские элементы, формируя новые формы в ремеслах, градостроении, науке, искусстве. После переносам столицы в Нижнее Поволжье Булгар остается столицей Булгарского улуса – крупной административной единицы в составе страны. Одной из функций улусной столицы была печать  монеты. Как и все золотоордынские города, он имел хорошо развитые коммунальные службы, в том числе неизвестные тогда Европе водопровод и канализацию.

К отличительным чертам всех золотоордынских городов относится также отсутствие городских стен вокруг них. Они были попросту не нужны в силу мощнейшей военной машины одной из самых могущественных империй мира. Не нужны они были ни от внешних врагов – враги быстро уничтожались, да и Среднее Поволжье находилось далеко в тылу, ни от разбойников – эта проблема, столь характерная для средневековой Европы, была решена быстро и оперативно. Ни один из путешественников, странствовавших по Золотой Орде и оставивших свои воспоминания, не упоминает про разбойников – безопасность торговых путей была одной из главных забот государства.

Ситуация изменилась лишь в период ослабления страны. Периоды гражданских войн, начиная с Великой замятни (1362-1380 гг.) и противоборства Тохтамыша с Едигеем способствовали росту центробежных тенденций в стране. В результате государство раскалывается на несколько частей. Одной из них было Казанское ханство, образованное в середине XV в. на землях Булгарского улуса Улуг-Мухаммадом. Ввиду  набегов новгородских речных пиратов-ушкуйников на богатые города Булгара основной центр переносится в более северную и защищенную с воды Казань. В это же время происходит усиление татаро-мусульманского компонента в населении лесистого Заказанья и северо-восточных районов современного Татарстана. В это же время запустевают некогда цветущие районы центральных районов Волжской Булгарии и улуса Булгар. Строятся новые города, в т. ч. Арск. Одной из характеристик Казанского ханства является высоко значимая роль ислама и его институтов в государстве в сочетании с веротерпимостью. Это не парадокс, а закономерность, и именно веротерпимость по отношению к последователям иных религий отличает исламскую теократию. В государстве проживали представители многих религий – язычники (главным образом финно-угры, по некоторым подсчетам, превосходившие числом мусульман) и христиане – постоянные поселения русских рыбаков, русские и армянские ремесленные и купеческие кварталы в городах.

Важным моментом в этнической истории татарского народа является постоянный приток кыпчакско-ногайского населения из центральных районов бывшей Золотой Орды – Нижнего Поволжья, Дона, Северного Кавказа. Вместе с кыпчаками-кочевниками приходило кыпчакизированное городское население. Это население имело различный социальный статус – воины, феодалы, наделяемые земельными наделами, горожане – купцы и ремесленники. Все они приносили свой уклад жизни, трудовой и социальный опыт, наконец, язык, который именно в это время приобрел более современные очертания.

Именно этот процесс считается одним из определяющих в последующем раскладе военных сил. Население Казанского ханства в целом было достаточно богатым, об этом свидетельствуют и многочисленные эпиграфические памятники, высеченные на каменных могилах, и свидетельства путешественников, например, австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, русские источники - мемуары Андрея Курбского и сочинения Ивана Пересветова, называвшего Казанское царство «подрайской землицей». Отношения с проживающим в государстве нетатарским населением были достаточно хорошими, о чем свидетельствует хотя бы последовавшие во второй половине Черемисские войны, когда язычники марийцы воевали за восстановление мусульманского государства.

В то же время на правобережье Волги – Горной стороне, считающейся основным  экономическим оплотом Казанского ханства, периодически происходят столкновения с войсками Московской Руси. Постепенно Горная сторона переходит под полный контроль Москвы.

Мечети Казанского ханства до наших дней не дошли. В какой-то степени археологические памятники Булгарского городища являются ими, потому что, построенные в ордынский период, они, даже находясь в покинутом городе, продолжали использоваться по назначению (считается, что Булгарское городище являлось объектом паломничества).  Известны лишь письменные свидетельства о казанских мечетях Нур-Али, Отучевой, Ханской и многоминаретной мечети Кул Шариф, ставшей прообразом как Покровского собора на Рву в Москве (Василия Блаженного), так и современного символа Казани – нового Кул Шарифа.

После захвата Иваном Грозным Казани в 1552 г. происходит полная аннексия земель ханства (частичная произошла уже ранее, в т.ч. с присвоением титула царя царства Казанского – первой короны в российском гербе). Население ханства на протяжении нескольких десятилетий воюет за восстановление суверенитета. В войне этой активное участие принимают, кроме мусульман, язычники (Черемисские войны). По мнению этнолога В.Садура, именно в ходе этих войн происходит массовая исламизация марийской аристократии. Значительная часть населения ханства переселяется в пустующие лесные земли, а также на земли башкирских племен, как входивших ранее в ханство (северо-западные), так и не входивших. Часть населения уходит еще дальше  - в Казахстан, Среднюю Азию, в Предкавказье и т.д. Городская мусульманская культура в городах в большинстве своем разрушается, также как и мечети в них. Возникает уникальная ситуация развития городской культуры в сельской местности, преимущественно Заказанья. Были разрушены и сотни сельских мечетей.

Вскоре после падения Казани рядом с городом, но вне его стен возникает Старотатарская слобода Казани, в которой поселяются преимущественно служилые татары, в т.ч. выходцы из других регионов. Помимо контактов с населением ханства, в слободе развивается торговля, в т.ч. в значительной степени со странами Востока, куда после аннексии Казани доступ русским купцам был запрещен. В этот период истории на территории современного Татарстана действовали только сельские мечети. В административном плане действовали прежние структуры или их реликты. Зафиксированы богатые каменные плиты могил сеидов в Татарстане XIX в.,  вплоть до 1780-х гг. документы регистрируются подписями ахунов. Сохранялась ордынская система административных единиц –даруг, мусульманами которых наряду с русскими чиновниками управляли старшины и ахуны. Старшины назначались из среды лояльной царю татарской аристократии, ахуны также происходили зачастую из одних и тех же родов. Нередко рода ахунов и аристократии тесно переплетались.

В период доромановской и допетровской России значительную роль играл институт служилых татар. В период Смутного времени именно Казань стала основным центром антипольского сопротивления и базой для движения Минина и Пожарского. При этом татары в массе своей не пошли на восстановление собственной государственности, а предпочли прекращение смуты в России. Романовы активно содействовали уничтожению льгот татарской аристократии. Петр Первый упразднил институт служилых татар и перевел их в лесозаготовители-лашманы. В 1736 г. была образована контора Новокрещенских дел, к числу деяний которой относится также слом большинства имевшихся в то время мечетей Казанской губернии. Одним из законодательных актов в рамках проводимой политики был сенатский указ от 19 ноября 1742 г. «О не допущении в Казанской губернии строить мечети, и о разведывании губернаторами и воеводами об обращенных в магометанский закон новокрещенных людях». По данному указу в Казанской губернии было разрушено 418 мечетей из имевшихся 536 мечетей; оставшиеся 118 были построены еще до взятия Казани.

Положение мусульман изменилось лишь при Екатерине Второй, в правление которой были изданы следующие указы: «о терпимости всех вероисповеданий и о запрещении Архиереям вступать в разные дела, касающиеся до иноверных исповеданий и до построения по их закону молитвенных домов, предоставляя все сие светским начальствам 17 июня 1773 г.»,  «О дозволении подданным Магометанского закона избирать самим у себя ахунов» от 28 января 1783 г., « Об определении Мулл и прочих духовных чинов Магометанского закона и об учреждении в Уфе духовного собрания для заведывания всеми духовными чинами того закона, в России пребывающими» от 22 сентября 1788 г. Несмотря на то, что Духовное собрание было образовано в Уфе, и муфтий и его помощники – казыи назначались первоначально из казанских татар, что диктовалось из буквы последнего приведенного именного указа. Тогда же, при Екатерине Второй  началось  строительство городских каменных мечетей в Татарстане. Первой из них была мечеть аль-Марджани (Первая соборная, Эфенди, Юнусовская) — мечеть в Казани на берегу озера Кабан в Старотатарской слободе. Построена в 1766—1770 гг. на средства прихожан по личному разрешению императрицы Екатерины II. Здание построено в традициях татарской средневековой архитектуры и стилевых формах провинциального барокко.

В годы советской власти на начальных этапах к исламу было достаточно лояльное отношение. Связано это было с несколькими моментами. Большинство мусульманских военных формирований в годы Гражданской войны воевали на стороне красных. Кроме того, существовали идеи «исламского социализма», озвученные известным татарским большевиком Мирсаидом Султангалиевым. В условиях, когда СССР надеялся если не на мировую революцию, то хотя бы на поддержку «угнетенных трудовых масс Востока», ломать мечети было вроде как невыгодно. Но войдя в силу, большевики решили до конца следовать принципам морального кодекса строителя коммунизма, в котором религии места не было.  На этом этапе (1930-е гг.) большинство мечетей было закрыто, имамы многих из них – репрессированы. В 1943-1944 гг. последовало некоторое ослабление давления на верующих (не только мусульман), сменившееся в 1960-х гг. новой волной закрытия мечетей. Итого в 1987 г. в Татарской АССР насчитывалось всего 18 мусульманских общин, из них только одна – в Казани. Это была мечеть Марджани; кроме нее, из городских мечетей сохранилась мечеть в Чистополе.

Ахмад Макаров