Иллюстрация: magput.ru

«Праздник на Угре» - так называется статья, которую написал губернатор Калужской области А.Д. Артамонов в очередном выпуске газеты «Известия». Статья, являясь неоднозначной по своему содержанию, посвящена известным событиям, связанным с отечественной историей, и которые эхом отзываются сегодня. Первый зампред Духовного управления мусульман РФ, председатель Духовного управления мусульман Санкт-Петербурга и Ленинградской области, член Общественной палаты РФ, кандидат политических наук Дамир Мухетдинов подготовил обзор, где изложил свою позицию относительно написанного. Предлагаем вашему вниманию точку зрения мусульманского религиозного деятеля.

Только что страна отметила День народного единства, и губернатор Калужской области Анатолий Дмитриевич Артамонов преподнёс нам несколько запоздалый подарок в виде статьи «Праздник на Угре», опубликованной в выпуске газеты «Известия» за 9 ноября. Точнее, конечно, статья приурочена к грядущей годовщине так называемого «стояния на Угре» – одного из столь же интереснейших, сколь неоднозначных событий в богатой истории нашей многонациональной страны.

«11 ноября 1480 года на реке Угре близ Калуги произошло одно из величайших событий отечественной истории», – начинает свой текст автор и здесь с ним, конечно, трудно поспорить. Но вот, что он пишет далее: «В этот день родилась та Россия, в которой мы живём. Впервые наше государство с центром в Москве обрело политическую независимость. Эта знаменательная дата в календарях и учебниках названа Днём победного окончания Великого стояния на реке Угре».

Пафос губернатора отчасти можно понять, ведь, как традиционно считается, на территории подотчётного ему субъекта федерации как раз и происходили события, о которых он пишет (его слова: «судьбоносные для всей страны события произошли именно на калужской земле»). Но то, что написано дальше, сложно поддаётся разумному объяснению.

«Угорская победа, одержанная воинством Ивана III Великого, стала общей победой многочисленных народов нашей страны. От гнёта Большой Орды стремились избавиться калмыки, ногайские и крымские татары и другие народы Евразии. Союзником русского царя выступило Казанское Ханство. И совместными усилиями нам удалось одолеть мощную евразийскую империю того времени».

Очень интересные мысли, и, конечно, ключевой здесь является идея о том, что российское государство избавилось от некоего гнёта, и с тех пор начинается история современной России. Оставим пока в стороне интерпретацию и обратим внимание на некоторые детали.

Ясно, что со знаниями истории у автора большие проблемы.

О какой победе идет речь? Да ещё и над «мощной евразийской империей того времени», от «гнета» которой «стремились избавиться калмыки, ногайские и крымские татары и другие народы Евразии»! А Казанское ханство выступило союзником «русского царя»!

Для начала отметим, что Иван III Васильевич, хотя и именовался иногда в документах «царём», но всё же официально носил титул великого князя Московского, а царский титул был принят только в 1547 г. его внуком – тоже Иваном Васильевичем, вошедшим в историю под прозвищем «Грозный» (кстати, Ивана III тоже называли «Грозным», но больше нам известно его прозвище «Великий»).

Безусловно, противостояние с политическим образованием, которое в русских летописях именуется «Большой Ордой», имело огромное политическое значение. Повышение политического статуса Московского княжества в значительной степени стало результатом неудачного похода хана Ахмата, которого отвлекли более важные дела. Однако, настолько ли эпическим было это событие, как пытаются его представить, в сущности, ещё со времен Н.М. Карамзина?

Большая Орда – это, по сути, один из осколков Золотой Орды, распавшейся в первой половине XV в. на ряд самостоятельных владений. За местными ханами закрепились территории, на которых раньше располагался политический центр Золотой Орды – город Сарай, потому, конечно, они имели значительные претензии на прямое наследие. Собственно, поэтому эта область и сплотившееся вокруг неё политическое образование именовались в оригинале «Тахт эли» – буквально «Престольное владение», «Престольное государство». Однако наиболее реальные претензии на преемственность выдвигались правителями Крымского ханства, которое было наиболее стабильным и экономически мощным, и в итоге просуществовало дольше всех улусных владений, отколовшихся от Золотой Орды. В рассматриваемый период, конечно, крымские ханы потерпели поражение от османов и попали под вассальную зависимость, но тем самым они обеспечили защиту южных рубежей и сильного союзника. Впоследствии они могли вести активную внешнюю политику во всех направлениях, не беспокоясь за тыл. К тому же, они сами не раз вмешивались во внутренние дела Османского государства в периоды его нестабильности. Между прочим, Иван III, прекратив выплаты хану Большой Орды в 1472 г. (как установил А. А. Горский), с 1474 г. начал делать выплаты именно крымскому хану Менгли Гераю. «Поминки», как называют эти выплаты русские источники, выплачивались, хоть и нерегулярно, Крымскому ханству вплоть до времён Петра I – до 1685 г. (официально – до 1700 г.).

Хан Большой Орды Ахмат вёл активную внешнюю политику, воюя с другими осколками Золотой Орды – узбекским ханством Шейбанидов, Крымским ханством, активно вступал в контакты с Великим княжеством Литовским (и, соответственно, королевством Польским, поскольку у них был один правитель – Казимир IV), Венецией, Римом и Османским государством. Это действительно был сильный правитель, которого обязывали быть таковым и внешние обстоятельства. Между прочим, именно усиление Московского княжества и толкало друг к другу Большую Орду и Великое княжество Литовское.

Несколько слов надо сказать о других упомянутых Анатолием Дмитриевичем народах, якобы угнетённых Большой Ордой. Во-первых, калмыки появились в Нижнем Поволжье только в конце XVI в., спустя более ста лет после описываемых событий. Во-вторых, «ногайские татары», как именует их автор статьи, в это время были западным соседом Большой Орды и имели собственное политическое образование, на равных боровшееся с соседями за гегемонию в Волго-Уральском регионе. О крымских татарах речь шла выше. Вероятно, конечно, и ногаи (так они именуются в источниках того времени), и крымские татары желали падения Большой Орды, учитывая, что именно первые в союзе с сибирскими ханами нанесли удар по ставке Ахмата в 1481 г., когда он погиб, а крымские татары в 1502 г. фактически положили конец сарайскому владению, но едва ли можно говорить о том, что они «стремились избавиться» именно «от гнёта Большой Орды». Что касается Казанского ханства, то надо отметить, что с 60-х гг. XV в. оно находилось в нестабильном положении, что подпитывалось постоянным вмешательством в его внутреннюю жизнь Московского княжества, а с конца 70-х гг. в нём уже бушевала борьба между сторонниками сближения с Москвой и Крымом, потому правители постоянно чередовались. В 1480 г. на престоле сидел сторонник сближения с Крымом – хан Ильхам, и какие-то его антипатии в отношении Большой Орды можно объяснить именно прокрымской ориентацией и просто опасениями утраты политической независимости, но никак не симпатиями к Москве.

В этом плане сложно сказать, каким образом «победа» Ивана III «стала общей победой многочисленных народов нашей страны».

Давайте разберемся, что такое Московское княжество в то время?

Вот, Анатолий Дмитриевич пишет: «Примечательно, что эта великая победа произошла ровно через сто лет после Мамаева побоища – знаменитой битвы на Куликовом поле. Тогда русские люди осознали, что с Ордой можно не просто бороться. Её можно побеждать! Однако после Куликова поля зависимость от Орды продолжалась ещё целое столетие. И только на берегах Угры Россия смогла заявить о себе, как о самостоятельном государстве. С того момента как хан Ахмат увёл отсюда свои последние войска, Русская держава более никогда не теряла своей независимости».

Автор, конечно, не употребляет слово «иго», но ясно следует этому устоявшемуся стереотипу на отношения русских земель с правителями Сарая. Стоит ли здесь еще раз говорить о том, что эта этноцентричная концепция давно уже ставится под сомнение и с точки зрения историчности и, соответственно, научности и с точки зрения политического такта.

Рассуждающие об «иге» и разного рода «гнёте», основывают свои соображения только на такой предпосылке – мол, была Русь независимая, а пришли «дикие» кочевники, все пожгли, навесили на народ обязанность платить, а князей – ездить унижаться в ставку хана, отчитываться за политическую деятельность, получать одобрения на правление и т.д. Я ограничусь несколькими тезисами, которые заставят сторонников такой позиции если не изменить свое мнение, то, по крайней мере, возможно, подвигнут их поглубже изучить вопрос.

Единого государства на территории Руси не существовало фактически с 1074 г. – т.е. с начала распрей между внуками Ярослава Мудрого, а юридически – с 1097 г., т.е. съезда в Любече, закрепившего за разными ветвями потомков Ярослава собственные уделы, которые отныне существовали как независимые государства, ведя собственную, в том числе внешнюю политику (для наглядности замечу, что примерно то же самое происходило с начала XV в. на территории Золотой Орды).

[Позволю небольшое отступление: в связи с вышесказанным фраза автора статьи про «обновлённую, возрождённую великую державу», которая «стала главным итогом его многолетнего правления», т.е. Ивана III, совершенно нелогична, хотя в другом месте сказано, что «из лоскутного одеяла раздробленной Руси он создал единое Московское государство». Так он, по мнению автора, обновил государство или создал?].

Поход монгольских войск на русские земли был частью более масштабного Западного похода 1236–1242 гг., и воевали здесь далеко не основные силы монгольских войск, и далеко не все княжества подверглись нападению.

Монголы не установили своей власти над русскими землями, они не ставили такой цели. С середины 40-х гг. XIII в. русские князья сами начали приезжать в ставку Бату на Волге и предлагать своё подданство. Иными словами, правители русских княжеств были инициаторами так называемого «ига».

Отношения между правителями Золотой Орды строились по типичной (! – см. работы Н. Н. Крадина, например) схеме между кочевым центром и оседло-земледельческой периферией – правители Золотой Орды оказывали покровительство местным властителям, а те взамен ограничивали свою внешнюю политику и вносили определенную плату за это покровительство.

Кочевые правители, как правило, ограничивались формальным вмешательством, но именно частые поездки князей (Андрея Ярославича и Александра Ярославича «Невского» после смерти их отца в 1246 г. просить назначения вместо занявшего по обычаю владимирский престол их дяди Святослава Всеволодовича; поездки Александра в 1251 г. – жаловаться на своего брата Андрея, и 1258 г. – заручиться поддержкой против вольного Новгорода; отдельная история – про поездки в начале XIV в. князей московских и тверских), напротив, способствовали усилению зависимости русских княжеств от правителей Орды. Таким образом, князья решали собственные проблемы, касающиеся укрепления власти в подвластных им землях, а правители Орды следили за стабильностью. Потому так называемую «дань» следует рассматривать не как грабеж населения, а именно взносы в основную казну, а набеги ордынских войск условно можно сравнивать с мероприятиями по «наведению конституционного порядка».

«Дань» собиралась сначала ордынскими фискальными чиновниками (по-тюркски - баскак, по-монгольски - даруга), но впоследствии многие князья добились передачи этих полномочий себе и сами отвозили выплаты в ставку. Сколько они отвозили и сколько собирали на самом деле – другой вопрос, как и то, куда шло набранное «сверх нормы».

Так называемая «дань» не была основным источником доходов Золотой Орды. Это была ничтожно малая масса по сравнению с тем, что получали правители Орды от торговли, в том числе через Крым.

Ордынское правительство совершенно не вмешивалось в религиозные вопросы, даже после официального принятия ислама ханом Узбеком в начале XIV в. Наоборот, православная церковь была освобождена от всех выплат, что во многом способствовало ее укреплению и будущему процветанию.

Князья были включены в состав элиты Золотой Орды. Недаром иногда имели место династические браки (например, женитьба Юрия Данииловича Московского на сестре хана Узбека). Точно также они принимали участие в походах, инициируемых ханами – не как «подневольно пригнанное пушечное мясо», а получая с этого определённую долю добычи. Точно также при дворе князей появлялись выходцы из Орды, состоявшие у них на службе, позже положившие начало многим знатным родам (наверное, перечислять фамилии не надо, а можно ограничиться хотя бы такими, как Карамзин, Чаадаев, Юсупов и Гагарин).

И далее по тексту статьи идеи Анатолия Дмитриевича Артамонова не перестают удивлять. Например, мне казалось, миф о Куликовской битве давно развеян, однако, видимо, из массового сознания мифы уходят очень медленно. Я напомню, что значение, которое приписано Куликовской битве, гипертрофировано в разы. Не будем забывать, что победа эта одержана над наспех собранными наёмниками темника Мамая, фактически узурпировавшего в 70-е гг. XIV в. власть в одной из частей Золотой Орды, охваченной в этот период смутой. Власть Мамая отнюдь не признавалась большей частью владений, а когда ханом себя провозгласил Тохтамыш, уже весной 1380 г. находившийся в Поволжье, – ему поспешили покориться многие. Победу московского князя над Мамаем Тохтамыш рассматривал как закономерное явление – победу верного подданного над мятежником, за что и выразил благодарность ему. Дмитрий Донской же, великий князь московский, за неповиновение был наказан – в 1382 г. войска Тохтамыша осадили и сожгли Москву, князь предварительно покинул город под предлогом сбора войск и отсиделся в Костроме, а затем возобновил выплаты.

Я думаю, что перечисленных моментов достаточно, чтобы позволить взглянуть на формат взаимодействия русских княжеств и Золотой Орды несколько иначе. Русские княжества составляли с остальными территориями государство Золотая Орда или же, скорее, входили в это политическое пространство. Ещё одно свидетельство – хождение ордынских монет на территории русских княжеств при отсутствии собственного чекана (в том числе и слово «деньга» тюркского происхождения). Золотая Орда – нравится это кому-то или нет – то самое полиэтничное («многонациональное» сказать для тех времен некорректно) и полирелигиозное государство, которое и стало предтечей современной России. Надо ли снова говорить о том влиянии, которое она указала и на генезис государственных институтов в том числе и того же Московского княжества. Об этом много писали (те же Г. Вернадский или Ч. Гальперин). Фактически усиление Москвы совпало с ослаблением поволжского центра и в период конца XV–XVI вв. мы видим лишь перемещение политического центра, потому что вся институциональная база осталась той же, но центром, вокруг которого вновь объединились земли Золотой Орды, стала Москва.

Совсем другой взгляд получается, конечно, если поставить во главу угла вопрос этнический – там правителем был «татарин», а тут стал – «русский». Сторонники утрированного этноцентричного подхода трактуют этот аспект именно как возвращение независимости «от ненавистных иноземцев». Как пишет автор рассматриваемой статьи: «С того момента как хан Ахмат увёл отсюда свои последние войска, Русская держава более никогда не теряла своей независимости». О научной обоснованности такого подхода мы говорили выше, а тут хотелось бы отметить вот что – а не является ли это проявлением некоей собственной исключительности? Ведь эти попытки показать формирование Российского государства как достояние деяний одного – русского – народа, отодвигая на задний план и умаляя роль других народов, явно тенденциозны. Отрицая роль Золотой Орды и её наследия в истории нашего многонационального государства, мы не столько упрощаем, сколько извращаем реалии. Мало того, апологеты таких взглядов как бы намекают всему множеству народов нашей страны о том, что они гости в этом доме: русский народ его построил, а потом всех «позвал» и «облагодетельствовал», а кто-то, видимо, сам «понаехал»? Так надо понимать фразу про то, что Иван III «объединил страну» – объединил земли с русским населением, значит – создал Россию? А что же другие народы? Видимо, только мешали со своим «гнётом»?

Выражаю категорическое несогласие не только с предложенным «днём рождения суверенной России». Анатолий Дмитриевич пишет, что его «предложение активно поддержала российская научная и творческая общественность». Я имею представления о современной «творческой общественности», но какая «научная общественность» могла положительно встретить такие идеи, затрудняюсь предположить. Статья напичкана отдельными, часто противоречащими друг другу штампами не то из советских учебников, не то из агиток того же времени.

Трудно судить, имеем ли мы дело с простым дилетантизмом, пренебрежением фактами или сознательным искажением истории во благо заочно выбранной автором позиции, но и то, и другое, и третье предполагают деструктивный эффект, если они заложены в качестве инструментов для достижения какого-то результата.

Ясно, что цель статьи – придать дополнительный вес локальному празднеству, важному для общественной жизни региона, но это не та дата, которая ещё и с такой интерпретацией позволила бы сплотить всё население нашей многонациональной страны, в чём оно сегодня, кстати, нуждается, ввиду вызовов, которые встают перед нами сегодня…

Дамир Мухетдинов,

первый зампред Духовного управления мусульман РФ,

председатель Духовного управления мусульман СПб и ЛО,

член Общественной палаты Российской Федерации,

кандидат политических наук