Мусульманский Петербург 2.0. Как выпускники СПбГУ формируют новый взгляд на исламскую мысль
 |
Почему вчерашние выпускники Санкт-Петербургского университета занимают высокие должности в Духовном управлении мусульман РФ? Зачем молодому имаму разбираться в социальных процессах и психологии? Есть ли перспективы у исламского феминизма? На эти и другие вопросы в интервью официальному сайту СПбГУ ответил первый заместитель председателя Духовного управления мусульман РФ, ректор Московского исламского института Дамир Мухетдинов.
Сегодня мы бы хотели поговорить с вами не как с ученым и преподавателем, а в первую очередь как с работодателем. Совсем недавно состоялось чествование наших выпускников-исламоведов в Духовном управлении мусульман России. Многих удивило, что один из них стал имам-мухтасибом Краснодарского края, то есть фактически первым духовным лицом в регионе. Не было ли сомнений у Духовного управления, справится ли вчерашний выпускник со столь ответственной работой?
В первую очередь позвольте мне от имени муфтия шейха Равиля Гайнутдина и от себя лично поблагодарить наших партнеров — Санкт-Петербургский государственный университет в лице ректора Николая Михайловича Кропачева и в лице декана восточного факультета Михаила Борисовича Пиотровского, а также всех коллег, которые за эти годы приложили титанические усилия к подготовке нового поколения исламоведов. Мы можем гордиться тем, что десять человек — выпускников всех уровней подготовки (бакалавриата, магистратуры и аспирантуры) — уже трудоустроены как в центральном аппарате Духовного управления мусульман, так и в региональных представительствах. Новое поколение религиозных деятелей формируется благодаря сотрудничеству Московского исламского института и ведущего вуза нашей страны — СПбГУ. В этом плане мы продолжаем ориентироваться на отцов-основателей восточного факультета Университета, в том числе Мирзу Казембека, который был не просто уникальным знатоком словесности и мусульманского учения, но еще и человеком, который смог соединить в себе академическое востоковедение, исламоведение и другие науки. Его коллега — теолог Хусаин Фаизханов, который стал выдающимся востоковедом-тюркологом и работал до конца своей жизни в стенах Императорского университета. Мы идем по протоптанному пути, следуя той дороге, которая была проложена порядка 150 лет назад. И поэтому у наших прихожан, не говоря уже о руководстве Духовного управления, не возникает вопросов о том, почему исламоведы из числа выпускников светского вуза получают высокие должности в центральном аппарате и регионах.
Что дает междисциплинарное образование духовному лицу?
Сочетание религиозного и светского образования позволяет современному имаму быть не только специалистом в области теологии, но и разбираться в социальных процессах, в психологии и многом другом. Будучи специалистом широкого профиля, он имеет возможность взаимодействовать и с региональными властями, и с представителями традиционных религий нашей страны, с общественностью, но и самое главное — с огромным потоком мигрантов — как внутренних, так и из республик Средней Азии. Мы прекрасно отдаем себе отчет в том, как изменился этноконфессиональный состав мусульманских общин, диаспор в регионах нашей страны. И если имам получил очень узкое традиционное образование в конкретном регионе и не разбирается, например, в огромном этническом разнообразии Дагестана или Средней Азии, ему будет очень непросто.
Наверняка в структурах ДУМ работают выпускники зарубежных учебных заведений. В чем их ключевое отличие от российских специалистов?
У нас были ребята, которые оканчивали зарубежные вузы, занимали ключевые позиции и, конечно, транслировали зарубежный взгляд на ислам. Сейчас же мы можем работать с нашими выпускниками, получившими светское и религиозное образование, которые прекрасно осведомлены о реалиях сегодняшнего дня и при этом с точки зрения конкурентоспособности не уступают тем, кто приезжает из-за рубежа. Например, наш выпускник Абдула Камаев на недавно прошедшем международном конкурсе чтецов Корана занял второе место в тяжелейшей номинации «Чтение проповеди на арабском языке без подготовки». Это был экспромт, когда нужно без какой-либо подготовки прочесть отрывок по-арабски. К нему подходили многие ученые и проповедники, спрашивая, где он так выучил арабский язык. Они не могли поверить, что это возможно сделать в рамках обучения в МИИ и СПбГУ.
И другие наши выпускники демонстрируют высокий профессионализм. Например, одного из выпускников этого года — Фаниса Салахетдинова — регулярно приглашает мусульманская община Финляндии для проведения пятничных и праздничных молитв. Уже несколько лет они предпринимают попытки уговорить его остаться в Финляндии. Другой наш выпускник — Артур Мухутдинов — проявил себя, работая в Свердловской области. Он ведет важнейший диалог о строительстве Соборной мечети в Екатеринбурге. И таких примеров множество по всей России.
Достаточно ли выпускников-исламоведов, которых готовят в российских учебных заведениях, для обеспечения кадровой политики Духовного управления мусульман России?
Мы понимаем, что десять человек — это недостаточно, потому что у нас в стране 85 субъектов и для каждого необходимо подготовить хотя бы по одному специалисту. В идеале этих людей должно быть намного больше. Все данные говорят о стремительном росте количества мусульман в России, значительную часть которых составляют мигранты. Если с ними будут общаться сугубо светские люди — они могут быть отторгнуты мусульманским большинством, если сугубо религиозные — они могут не суметь найти общий язык с людьми прогрессивных взглядов, помочь им адаптироваться в обществе, заинтересовать молодежь.
К слову о прогрессивных взглядах. Исламоведческие конференции, в организации которых принимает участие СПбГУ, отличаются крайне интересной повесткой: тут и вопросы исламского феминизма, и многоженство, и соотношение некоторых традиций с вопросами уголовного законодательства. Не все представители духовного сообщества легко воспринимают столь прогрессивный подход и открытость.
Насколько вообще мусульмане готовы сейчас принимать этот подход или же нам предстоит еще очень длинный путь к тому, чтобы формировать и менять мировоззрение и возвращать людей к культурному исламскому коду начала XX столетия?
Правильно отметили. Санкт-Петербург — это подлинно европейский город. Откуда еще, как не отсюда, должна формироваться прогрессивная повестка, иной взгляд на исламскую мысль? Самые громкие имена XX века, которые в масштабах царской России произвели духовную революцию, имеют непосредственное отношение к Петербургу. Это и Муса Бигиев, отправившийся в вынужденную эмиграцию уже из Ленинграда, и Абдурашид Ибрагимов, первым построивший мечеть в Токио. Все они — продолжатели традиции, заложенной Казембеком и Фаизхановым. Еще тогда в стенах Императорского университета они пришли к выводу, что без реформы образовательного процесса, без переподготовки кадров развитие невозможно.
Обратите внимание, Европа, США в религиозном аспекте очень быстро меняют свои взгляды. Принято считать, что арабский мир оказывает влияние на мусульманские сообщества Европы. Но поверьте мне, как человеку, который проводит масштабные конференции в рамках Международного мусульманского форума в Берлине, Париже, Лондоне, Хельсинки и других городах, сейчас процессы происходят совершенно по-другому. Сегодня ведущие теологи Запада начинают формировать повестку дня в традиционно мусульманских странах.
И как на это реагируют местные традиционалисты?
Понятно, что население, которое привыкло к традиционному укладу, сопротивляется. Но как бы ты ни сопротивлялся, окружающий мир меняет твой образ жизни. Приведу пример: в конце XIX века ученые полемизировали о том, можно ли пить чай. Некоторые мусульманские теологи-татары считали, что чаепитие — это грех. В трудах XIX века это нормальная тема для дискуссий. Еще один повод для диспута — носить шляпу или нет. Многие считали, что, надевая шляпу, ты уподобляешься христианам и тем самым совершаешь грех. Также можно было стать грешником, надев пальто или галоши. Вот она — полемика XIX века. И поверьте, пройдет еще 20–30 лет — и мы переосмыслим многие вопросы, вокруг которых сейчас продолжаются споры.
Сейчас, например, многим сложно представить, что руководить завтрашними имамами будет женщина. Но кто мог подумать еще десять лет назад, что настанет момент, когда супруга муфтия Республики Дагестан заявит о своих амбициях занять пост президента России.
Есть ли у нас в Университете девушки-исламоведы или теологи, которые занимаются вопросами исламского феминизма?
Да, например, одна из наших выпускниц, аспирантка Наталья Тамбиева, регулярно выступает с пленарными докладами на крупных конференциях. Своими изысканиями она призывает нас взглянуть на проблему места женщины в исламе с новой точки зрения. И знаете, ее работа заставила многих задуматься об этом.
Не секрет, что традиционная трактовка роли женщины в исламе, пусть даже «припудренная», а иногда и умалчиваемая нами, теологами, не выдерживает зачастую никакой критики. Взять хотя бы оправдываемое некоторыми богословами рукоприкладство. Мы видим нестыковку светского закона и трактовку Священного текста. Сложившаяся практика требует обсуждения и переосмысления. Аналогичная ситуация — с проблемой многоженства. На мой взгляд, здесь проблема кроется в том, что у нас крайне поверхностно знают о том, что происходит в мусульманском мире. На самом деле ведущие теологи, в том числе ректор Университета аль-Азхар Ахмед аль-Тайиб, регулярно заявляют, что многоженство — это атавизм. Что этот институт надо переосмыслять и что лучший брак — это брак с одной женщиной. Все эти подвижки, взгляды, идеи озвучиваются за рубежом, но в России с ними плохо знакомы.
Сейчас мы возлагаем надежды в том числе и на нескольких студенток СПбГУ. Девушки уже перешли на третий курс, и мы предполагаем, что в ближайшем будущем они успешно вольются в научную и преподавательскую жизнь, возглавят феминистское движение по осмыслению роли женщины, матери в исламе и посвятят себя научной деятельности по разным вопросам.
Возвращаясь к вопросу о роли женщины в историко-теологическом аспекте. Если я правильно помню, именно в Российской империи один из ведущих богословов — Риза Фахретдин — написал объемный труд, посвященный великим женщинам в исламе. Выходит, что все новое — во всяком случае, то, что кажется новым применительно к исламу в России, — это хорошо забытое старое?
Не только забытое, но и недоизученное. Сейчас подходит к концу наша работа по переводу и редакции фундаментального труда муфтия Ризы Фахретдина «Великие женщины». Действительно, это уникальный прецедент, когда мусульманский теолог в дореволюционной России посвящает огромный труд именно женщинам, их роли в становлении религии в дореволюционной, царской России и мире в целом. В этом году мы отмечаем 160-летие Ризы Фахретдина. 23 сентября в Москве пройдут Фахретдиновские чтения, где мы планируем представить этот труд. Обучающиеся и выпускники СПбГУ принимают самое деятельное участие в этом проекте.
Я бы еще раз хотел поблагодарить коллег из числа универсантов за их титанический труд и, конечно, поздравить наших вчерашних студентов с получением высокого, заслуженного статуса выпускников старейшего университета России.
