Глава Единого духовного управления мусульман Красноярского края, имам-хатыб Соборной мечети Красноярска Гаяз-хазрат Фаткуллин

Мусульманские народы, которые проживают в Сибири, приняли ислам более тысячи лет назад. Согласно официальным данным, каждый десятый житель Красноярского края - мусульманин. Ислам является одной из традиционных религий в России, однако, в современном обществе отношение к нему неоднозначное. О том, почему так происходит, корреспондент АиФ побеседовал с главой Единого духовного управления мусульман Красноярского края, имам-хатыбом Соборной мечети Красноярска Гаязом-хазратом Фаткуллиным.

- Насколько велико сейчас число прихожан Красноярской мечети?

- Такого учёта мы не ведём, ведь вера - дело добровольное. Если говорить об общей картине, по официальным данным, в крае сейчас проживают более 300 тысяч мусульман. Что касается того, увеличивается ли чис­ло верующих… Я бы предпочёл говорить не о количественном, а о качественном изменении. Каждый народ тяготеет к той или иной религии и отождеств­ляет себя с ней. Кто-то был в мечети один раз в жизни, но он считает себя мусульманином. Совсем другое дело, когда человек по-настоящему приходит к Аллаху, и таких действительно становится больше.

- У вас нет ощущения, что мусульманские народы из советского периода вышли с наименьшими религиозными потерями? В силу ряда причин им удалось свои традиции сохранить в большей степени.

- Если говорить о союзных республиках, то да. Там сыграла свою роль моноэтничность, моноконфессиональность. Я знаю мечети, которые не закрывались даже при Сталине и Хрущёве. Но там, где не было мощного компактного проживания населения, исповедующего ислам, происходило то же, что и у христиан. Сатана там хорошо погулял: храмы закрывались, расстреливали священнослужителей - привилегий не было ни у кого, все прошли через эту мясорубку. В этом случае, кстати, мечети пострадали больше. Православие в царской России было религией государственной, церкви строились из камня на казённые деньги. А вот мечети преимущественно были деревянными, поэтому большинство из них не сохранилось за редким исключением. Например, в скором времени исполняется сто лет мечети в селе Казанка Большемуртинского района. Не так давно сто лет отметила мечеть в Енисейске.

- Самое важное событие в жизни мусульманина - это Хадж. Многие ли ваши единоверцы решаются на эту поездку?

- Каждый год из края в Хадж отправляется 30-50 человек. Десять лет назад начинали с одного-двух паломников. Готовиться к нему нужно тщательно - ведь это не простая туристическая поездка. Вспомним хотя бы, что вы едете на территорию государства, где действуют другие законы. Где, например, женщина без платка не может появиться в общественном месте.

- Когда говорят об исламе в России, и в Сибири в частности, употребляют термины «умеренный» или «мягкий». В чём эта мягкость заключается?

- Я предпочитаю определение «зрелый». Максимализм присущ молодёжи. Мусульманские народы, которые проживают в Сибири, приняли ислам более тысячи лет назад. Он ушёл в гены, в кос­ти народа. Ислам переводится как мир, спокойствие, избавление, спасение, а не кровь, убийство, ненависть. Если мы говорим о Кавказе, то там полностью ислам приняли 200 лет назад, и глубоко он ещё не проник, там очень сильны народные традиции, которые иногда идут вразрез с исламскими обычаями.

- Почему же тогда так неспокойно на Ближнем Востоке - родине ислама?

- Советский Союз был мощной структурой, и вот огромная машина с её карательной системой, армией просто взяла и перестала существовать. Но осталась ещё одна сила - за океа­ном, которая начала всё прибирать к своим рукам. Где не получается с помощью финансов - там решают вопрос силой. Единственное, что может противостоять глобализму в лице Америки - это ислам, который имеет для этого идеологический, политический и экономический ресурсы. Когда мы говорим «ислам», мы говорим об исламской цивилизации, которая не имеет определённых границ и территорий.

То, что произошло в Ираке и Ливии, вообще вне всякого понимания, политического, человеческого, вне системы международного права. Просто договорились и начали уничтожать. Это была демонстративная акция. Саддама Хусейна казнили именно в праздник Курбан-Байрам - праздник жертвоприношения. Принципиально хотели сказать: мы в ваш праздник принесём жертву из вас же, человеческую жертву. Вина мусульманских стран в том, что они не смогли во время определить момент, чтобы договориться, поднять свой научный и культурный уровень. Поэтому сейчас мы имеем такое положение дел.

- Как вы считаете, нужно ли вводить религиозные уроки в школах?

- Думаю, необходимость введения таких уроков появилась после того, как были попытки дестабилизировать жизнь в стране. В том числе и на конфессио­нальном уровне. Теракт в Беслане как раз был именно такой попыткой. Курс в школе необходим для того, чтобы у детей выработалось понимание, что есть другие культуры, религии, что мы живём вместе, нам не нужно воевать. Но как это преподавание будет выглядеть на практике? Не всякий священнослужитель-педагог и не всякий педагог знают хорошо ту или иную конфессию. Идея, безусловно, хорошая, и её нужно воплощать в жизнь. Понимая при этом, что ничего не даётся просто так.

- Два года назад наша прокуратура обвинила красноярскую мусульманскую общину в том, что она издаёт экстремистскую литературу. Неужели действительно недосмотрели?

- Там был странный случай. Духовное управление печатало книгу, которая в России официально разрешена. Более того, управление выпускало издание, напечатанное в другом регионе. Так вот у нас в крае его запретили, а там нет. Ну, ничего страшного, исламское литературное наследие огромно, будем издавать что-то другое. Правда, сейчас делаются попытки зап­рета уже и канонических книг. Например, в Оренбурге хотели запретить Хадисы Пророка.
А это основа Шариата, основа жизни мусульманина. И если это удастся, то часть нашей религии вообще окажется вне закона. Федеральные, центральные суды от этой темы уходят, запреты выносятся в регионах, где иногда привлекаются какие-то непонятные «эксперты», которые букву «а» от буквы «б» отличить не могут и не знают даже, как открывать религиозную книгу.

- В самом деле, странная ситуация: ислам - одна из официальных религий в России, а подвергается настоящим гонениям?

- Гонения - это не совсем точный термин, тут всё зависит от личного отношения, я так считаю. В СМИ идёт поток негатива на ислам, многие его впитывают, но когда пообщаешься с людьми непосредственно, выясняется, что они не только ни с какими проявлениями экстремизма не сталкивались, но и вообще прямого контакта с мусульманами никогда не имели. Что-то слышали, что-то смотрели, им кажется… Это всё следствие процесса информационного давления, которому многие поддаются. И идёт оно в Россию извне - то, о чём мы говорили выше. Действует всё та же система глобализации, для которой ислам - враг номер один.

«Аргументы и Факты»